Записки библиофила. Почему книги имеют власть над нами

Прежде всего, удлиненное название меняет смысл исходного, двухсловного: даже на широких корешках обоих томов напечатано это важное разъясняющее дополнение. И хотя слово «критическое» в таком контексте обычно обозначает тщательное, объективное издание, оно несет в себе и другие, более знакомые оттенки оценки, осуждения, выискивания ошибок. Формат книги тоже изменился. Два больших тома в простой обложке заключают в себе почти две тысячи страниц, немалую часть которых занимают более трех тысяч примечаний. Текст Гитлера как бы обрамлен с трех сторон: левое и правое поля каждого разворота и нижняя часть страницы отданы под разъясняющие и исправляющие комментарии. Этот критический аппарат исследует источники, исправляет фактические ошибки, уменьшает преувеличения и исправляет стиль (хотя критиковать «Майн кампф» за качество письма - это все равно, что сетовать на эстетическую непривлекательность противопехотной мины).

Такое академичное оформление страницы наследует давним традициям библейских глосс, впервые предложенным Ансельмом Лаонским в начале XII века. Два блока текста, визуально различаясь размером, почерком и положением на странице, а впоследствии шрифтом или цветом, «работают» вместе и параллельно. Читатель воспринимает исходный текст и обрамляющий его позднейший научный нарратив и комментарий одновременно, переключается между текстами разного статуса, а разное положение текстов на странице подсказывает ему, как действовать. В эру печати такая модель представления и донесения до читателя важных текстов повлияла на оформление Библий периода Реформации. Так, в Женевской Библии, впервые напечатанной в 1560 году, на каждой странице располагается по две колонки текста, а на внешнем поле более мелким шрифтом напечатан комментарий к нему. Книжные поля стали полем религиозных битв XVI столетия. Толкование на Женевскую Библию разъясняет протестантское понимание образа Вавилонской блудницы в книге Откровения в примечании на полях к тому месту, где написано, что она одета в багрец и пурпур: «...не просто так римским церковникам полюбились эти цвета». Вавилон злорадно отождествляется с Римом:

Даже детям известно, что это за город на семи холмах, о котором так много говорят и о котором писал Вергилий. И семь башен стоят за одной стеной: сей город, когда Иоанн писал свою книгу, имел власть над царями земными; а сейчас уже не так, и хотя он никуда не исчез, но клонится к упадку.

Библия Дуэ-Реймса 1582 года, имея похожее оформление, в толковании анализирует текст с католических позиций и утверждает, что Вавилон «либо вообще город дьявола; либо если имеется в виду какой-то город, то это языческий Рим, который тогда и потом еще триста лет преследовал Церковь; и был столицей как империи, так и идолопоклонства». Подгонка текста под какие-либо цели и материал для чтения посреди Религиозных войн -единственная очевидная цель комментария.

Культурный авторитет таких предшественников стал камнем преткновения для критического издания «Майн кампф». Обрамлявший текст комментарий изолировал сам текст и его пагубную идеологию, не позволяя читать его без этой дополнительной информации и проверки фактов, однако в этом был и риск, что книга может возвыситься до академического статуса, которого явно не заслуживает. Под рубрикой «критических изданий» в библиотечном каталоге оказываются обычно ученые тома комментариев к Библии и исследованиям рукописей. Представлять книгу Гитлера в оформлении, которое ассоциируется с каноническими мыслителями, - значит обращаться с ней как с заслуживающей внимания, делать невозможным поверхностное или невнимательное ее чтение. С одной стороны, научный аппарат возвысил смертоносный расизм Гитлера, сблизив его с освященными веками историческими и интеллектуальными традициями. С другой - высокая цена не позволила прочесть ее тем, кто больше остальных почерпнул бы из ее тщательного идеологического развенчания (хотя цена была установлена так, чтобы ограничить ее популярность). Что делать с книгой Гитлера - до сих пор этическая и коммерческая дилемма.