Записки библиофила. Почему книги имеют власть над нами

Когда в 2006 году Кит Эллисон, первый мусульманин, избранный в американский конгресс, заявил, что будет приносить присягу на Коране, консерваторы сильно возмутились. Политический колумнист Деннис Прагер написал тогда: «Америке не интересно, какая у Кита Эллисона любимая книга. Раз конгрессмен приносит присягу служить Америке и разделять ее ценности, Америке интересна лишь одна книга - Библия». Из-за вмешательства Прагера разгорелся нешуточный спор: Американская семейная ассоциация попросила своих членов написать электронные письма своим представителям с просьбой узаконить клятву на Библии при принесении присяги. В конце концов конгрессмен от штата Миннесота Эллисон получил разрешение принести клятву на экземпляре Корана, изданном в XVIII веке в двух томах; с арабского языка перевод сделал Джордж Сейл. Считается, что его труд «Коран, известный под названием Аль-Коран Мухаммеда (1743)» впервые познакомил западных европейцев с исламским вероучением. В предисловии Сейл обращается к читателю: «Если религиозные и гражданские институты иных народов достойны того, чтобы мы узнали о них, то в их число непременно должны войти те, что связаны с Мухаммедом, законодателем арабов и основателем империи, которая менее чем за столетие охватила больше земель, чем когда-либо было под властью римлян». Именно этому Корану суждено было разрядить обстановку и ослабить напряженность. Происхождение томов, принадлежавших одному из отцов-основателей Америки и взятых из его личной библиотеки в Библиотеку Конгресса на замену тех, которые британцы уничтожили в 1812 году, свело на нет пафос обвинений Прагера в адрес Эллисона - что это было не по-американски. Ответный удар нанес этот, американский Коран, размером с учебник, в переплете из красной кожи, с обложкой «под мрамор», с президентскими инициалами «Т. Дж.» на обоих томах. Это Коран не только Мухаммеда, но и Джефферсона. Скрытая ирония выбора Эллисона, однако, в том, что перевод Сейла был резко враждебен исламу: в обращении «К читателю», помещенном в начале первого тома, представляя свой новый, «беспристрастный» перевод, он приравнивает себя чуть ли не к протестантам, триумфально победившим в споре о том, что из священных книг одна лишь Библия приличествует американским законодателям: «... только протестанты могут успешно противостоять Корану; и им, как я полагаю, Провидение предоставит честь его полного ниспровержения».

Сила и статус, приписанные Библиям для гадания, защиты и проверки, давно сделали их очевидно удобными для записей исторически-хроникального характера. В Британской библиотеке хранится замечательная рукопись Джона Мильтона. Это не поэма, не памфлет, не письмо, а том Библии с записями об истории его семьи. Страницы небольшого пухлого тома с каноническим, 1611 года, текстом Библии короля Якова очень потерты, кое-где порваны, и видно, что открывались часто. Записи коричневыми чернилами на переднем форзаце сделаны аккуратным почерком Мильтона. Оттенки чернил различны, и по ним понятно, что на мысль начать записи его натолкнуло рождение в 1646 году первого ребенка, дочери Анны. Одна из записей представляет собой воспоминание о рождении самого Мильтона «через полчаса после шести часов утра» 9 декабря 1608 года, а о появлении на свет его брата Кристофера сказано более расплывчато: «... в пятницу, примерно за месяц до Рождества, в пять часов утра, в 1615 году». Он указывает примерный возраст двух своих племянников, Эдварда и Джона Филлипса, которые стали жить у него около 1640 года, а потом записывает: «Моя дочь Анна родилась в июле, 29-го числа». Есть записи о других детях - Мэри, Джоне и Деборе - и о том, что «мать моей жены умерла примерно через три дня после того. А мой сын примерно через шесть недель после своей матери». Примерно в 1651 году, когда Мильтон совсем ослеп, его записи продолжил обладатель более витиеватого почерка, все так же ведя их от первого лица: «моя дочь». В последней записи речь идет о рождении и смерти в 1657 году двух Кэтрин - второй жены Мильтона и его дочери. Перед нами грустная, немногословная хроника жизни и смерти, с подробным указанием времени рождения, схематичный набросок одного семейства, свидетельство слепоты поэта и сдержанный, хотя и горький рассказ о надеждах и разочарованиях человека.

Традиция делать записи о семейной истории в Библии началась за век до Мильтона и продолжалась потом еще несколько столетий. Похоже, что иногда в них специально вставляли дополнительные листы для генеалогических записей; точно так же и в некоторых современных изданиях есть озаглавленные страницы, предназначенные для ведения семейной хронологии. Историк Майк Спатаки писал в интернете о своей семейной Библии, в том числе и о небольшом открытии: какой-то член семьи, ныне покойный, задним числом подправил год рождения Девины Роупер, чтобы создать видимость, что она родилась в 1826 году, после того как ее родители вступили в брак, а не в 1825-м, как было на самом деле.