Записки библиофила. Почему книги имеют власть над нами

Много причин делает Библию надежным хранилищем семейных историй: доступность (во многих домах это была единственная книга), размер (вес и размеры подразумевают, что ее не так-то легко потерять или повредить), содержание (генеалогические перечисления - как в первой главе Евангелия от Матфея, «Авраам родил Исаака; Исаак родил Иакова; Иаков родил Иуду и братьев его» - типичны для библейских историй). Этот последний фактор, может, и не столь важен, потому что очень часто для той же цели используются другие, вовсе не генеалогические книги. Главное то, что читатели понимают значение и долговечность книги. Лаура Кнопперс написала о том, как читатели писали семейную историю на страницах книги Карла I «Образ королевский» (Eikon Basilike), откликаясь на внимание, уделенное супружеской чете, и глубокую человечность этого трогательно го повествования. «Образ королевский» вышел из печати через несколько дней после казни Карла и претендовал на то, чтобы стать его духовной автобиографией (в более поздних изданиях имелась приписка, подтверждавшая его авторство, о котором постоянно спорили). Гравированный, размером со всю страницу фронтиспис изображает Карла, коленопреклоненно молящегося у открытой книги с латинским переводом слов псалма: «... слово Твое... на которое Ты повелел мне уповать» (in verbo tuo spes mea), и подпись, объявлявшую его страстотерпцем: «Венец терновый я с любовью принимаю». «Образ королевский» стал каноническим рассказом о мученической судьбе Карла, и даже ее яростное опровержение в поэме Мильтона «Иконокласт» не могло соперничать с роялистским повествованием о казни короля.

Кнопперс указывает, что до наших дней сохранилось множество экземпляров с записями о рождениях, смертях и датах крещения и многом другом, которые читатели делали в своих книгах (например, «Мастер Морган Эванс очень воспитанный человек и ведет себя солидно в обществе, где присутствуют не только джентльмены, но и слуги»). Малоформатное издание этого бестселлера, находящееся сейчас в Университете Глазго, показывает, как роялистское семейство Купертуэйт, проживавшее в конце XVII века в Озерном крае, испещрило книгу Карла записями о своих отношениях и событиях, которые в нем происходили. Стэнли Купертуэйт записал все крещения и похороны, совершившиеся в церкви в деревне Грасмер. Изабель Гофмейр точно так же отследила комментарии и семейные записи на экземплярах «Пути паломника», в том числе и такую дальновидную: «Ханна Уильямс - подарок ее дочери Джейн Фрод на смертном одре 21 августа 1852 года; по ее смерти передать Эмме Фрод, дочери последней»; а в книге на уэльском языке было указано: «Пожалуйста, передайте эту книгу Дэвиду Джону Бейнону, сыну Джона Филиппа Бейнона, после смерти его отца, а если Дэвид умрет раньше, то передайте его сестре, Элизабет». В особо важных книгах иногда делались записи далеко не только о доме и семье. В Первом фолио Шекспира написано карандашом: «4 августа 1914 года объявлена война Германии», а ниже, на переплетном листе: «11 ноября 1918 года, в пять часов утра подписано перемирие»; возможно, эта ценная книга была сочтена наиболее подходящей и авторитетной для записей о важнейших событиях мирового значения.

Пожалуй, самая экстремальная функция книг как талисманов - это когда их кладут в гроб вместе с владельцами (наверное, чтобы скрасить ожидание, сейчас можно купить гроб, который может служить книжным шкафом, пока не наступит момент использования по прямому назначению). Это, возможно, продолжение древних египетских традиций снабжать уходящего в мир иной папирусным свитком с текстом из Книги мертвых. Кутбертово Евангелие было обнаружено в гробу святого, похороненного в XVII веке. В завещании известный врач Уильям Браун распорядился, чтобы его похоронили с горячо любимым им томом Горация, изданным известными европейскими печатниками Эльзевирами. На гробу Уильяма Ослера, умершего в Крайст-Черч, Оксфорд, лежала книга Томаса Брауна «Вероисповедание врачевателей» (Religio Medici), изданная в 1862 году, «красиво переплетенная и явно много раз читанная»; Теннисона похоронили с пьесой Шекспира «Цимбелин». Пожалуй, самым набитым вышел гроб мистера Джона Ундервуда из Уиттлси, похороненного в 1733 году с необыкновенной эксцентричностью. Журнал The London Magazine, or Gentleman’s Monthly Intelligencer сообщал:

Гроб, по его завещанию, был выкрашен в зеленый цвет, и он лежал, облаченный в одежду, которая у него была; в изголовье находился Гораций издания Санадона, в ногах - Мильтон, изданный Бентли; в правой руке - греческое Евангелие с надписью золотыми буквами (из послания к галатам: «А я не желаю хвалиться, разве только крестом...» - Авт), в левой - маленький том Горация с надписью по-латыни «Друг музам Дж. У.» (Musis Amicus, J. U.) и Гораций, изданный Бентли, под задом.