Записки блокадного человека

2. Вручение принесенного угощения. В связи с этим сообщение о литере. Имманентный вопрос – почему не получала до сих пор. Соответствующий ответ. (Переход извне.) Укладывает принесенное. Разговор в связи с этим. – Съешь. Здесь то-то. – Не могу. Сыта. Меня уж тут как-то обкормили, так что это было! Завтра съем. Пирог с чем? – Пирог сладкий, ты хоть пирог съешь сегодня, а то он засохнет. Он вкусный. – Теперь аппетит у меня нормальный, а вначале ведь я не ела не только казенное, но и все изысканности, которые мне приносили. (Скрещиваются две подводные личные темы. Посетителю – хочется, чтобы оценили его приношение. Обидно, что еда откладывается. Хвалит пирог с мотивировкой желания, чтобы Т. понравился. – Тебе-то и нужно есть как можно больше. – Личная тема Т. – гордится вниманием, которым окружена. Гордится небрежным отношением к еде. Преодолением унизительной дистрофической заинтересованности. Сравнялась с самыми привилегированными. Да, вот чем может гордиться человек в таком состоянии и в любом состоянии, пока дышит.)

3. Переход. Посетитель наблюдает самостоятельные движения больной, укладывающей принесенную еду. Впечатление дает материал для перехода. Впечатление подходящее, ибо оно связано с самой целевой установкой разговорной ситуации. – Ты что-то очень бойко двигаешься. Давай я. (Удовлетворение и облегчение от правильного выполнения своих посетительских функций. Возможность проявить заботу – предостерегает больного от лишних движений – и возможность сказать больному утешительное.)

– О, ты не знаешь. Я могу сидеть, двигаться. Что угодно. (Самоутверждение больного, гордящегося своей живучестью. Силой организма, побеждающего смерть. Тип больного – не ламентирующий, а самоутверждающийся.) Отсюда развивается личная тема. Тема преодоления смерти. Все здесь говорят – как поправляетесь, а что было-то – уж не думали видеть в живых. Но старые сослуживцы все говорили – нет, Т. А. не умрет. Она не такая.

Посетитель: Я тоже был уверен, что выживешь (говорение больному приятного. Подчеркивание своей близости и душевного понимания. Эмоциональная волна).

Подробности лечения. (Сфера преимущественного интереса.) Посетитель расспрашивает, выполняя свою основную функцию. У Т. автоконцепция успешно борющегося за жизнь (все изумляются ходу заживления), и потому оптимистическая окраска того самого, о чем другие рассказывали трагически (вторая нога). Рассказ о том, как ее ставили на полу и как она это вынесла усилием воли.

4. Не хочешь ли покурить? (выполнение функции: как можно больше внимания). – Спасибо, у меня есть. Что у тебя? – «Казбек». – У меня тоже «Казбек» (тема: обеспечена всем, что есть у самых привилегированных. – Представь, я предпочитаю «Беломор» (показывает, что нет парвенюшной погони за более дорогими папиросами. Предпочтение более дешевого – это всегда признак индивидуального вкуса – один из видов самоутверждения – и свободного отношения к вещам. Превосходство). – Нет, а мне «Казбек» нравится. – Объясняет, что у них в палате запрещено курить. Все смотрят сквозь пальцы на то, что она нарушает запреты (гордость особым положением, которое у нее создалось. Основание – тяжесть случая, личное обаяние, социальный момент). Анекдот: она говорит сестре – как это вы нарушаете порядки и входите в палату с папиросой. Та к ней подходит и видит, что у Т. незажженная папироса в зубах. Нагибается и дает ей прикурить. В другой раз она неожиданно вошла в палату. Думая, что это врач, Т. быстро погасила папиросу. – Что это вы так входите внезапно? Я из-за вас хорошую папиросу загубила. (Свободное обращение с начальством. Неутраченное в трагическом положении чувство юмора. Хорошие папиросы – все это основания для самоутвержения.)

Посетитель ищет перехода, чтобы не иссякал разговор. Возможный разговор об общих знакомых, притом связанный с данной ситуацией и приятный Т., так как это человек, оказавший внимание. – Получила письмо от Бориса Бухштаба. Следует ожиданная, вызываемая реплика о его письме к ней, о том, что она тронута (есть друзья молодости – это возвышает). В имманентном порядке следует возможный, хотя по существу неинтересный для обеих сторон, разговор об обстоятельствах Бориса.

В порядке желания сделать приятное посетитель подчеркивает тяжелое положение уехавших. Приводятся факты этого порядка. Подразумевание – хоть ты и пострадала от того, что осталась, но им зато очень тяжело и унизительно. В этом же плане рассказывается ей о смерти Ш., Тынянова. Вот, мол, они, уехавшие, умерли, а ты, несмотря ни на что, все-таки жива. Эмоционально ее, конечно, ничто постороннее не трогает.

Она говорит, как полагается, – «жалко» (что ж, у нее реакции, как у всех людей, ничем не хуже).