Записки «черного полковника»

– Пусть будет просто. Чем проще решается поставленная задача, тем эффективнее деятельность разведки. Представь себе сложную операцию, там каждый элемент ее грозит провалом. А тут все просто: пришел, увидел, победил. Б.Н. все правильно рассчитал, он знал, на какую точку души Фридриха надавить, и надавил.

– А… – произнес Корбалевич, но в это время зазуммерил его мобильный телефон.

Звонил Гольцев, сказал, что Леонида срочно разыскивает начальник управления.

– Вот видишь, – сказал Ухналев, – я был как всегда прав. Интуиция – великая вещь.

Расим

В Гомель поезд пришел в два часа дня.

Расим вышел на привокзальную площадь и медленно побрел вдоль бульвара, название которого он не знал. Однако, по словам Владика, этот бульвар должен был врезаться в улицу Советская. Там нужно было повернуть направо и дойти до парка Паскевича.

Спустя полчаса он добрался до парка, походил по его аллеям, вышел к берегу реки Сож. А потом позвонил по номеру, который ему дал вездесущий и всезнающий пройдоха Владик.

– Здравствуйте, – произнес он, услышав мужской голос, – это Петр Яковлевич?

– Да-а, – промурлыкал голос. – С кем имею честь?

– Это некий брюнет, который звонил вам вчера из Минска. Я уже в Гомеле и хотел бы с вами поговорить. Мне подойти к вам в управление?

– Ни боже мой! – сказал Петр Яковлевич. – Я сам сейчас к вам подъеду. Где вы остановились?

– Гуляю по парку.

– Будьте через полчаса у входа в драмтеатр.

Было около четырех часов дня, и у входа в театр никого не было, но к Расиму сразу подошел пятидесятилетний мужичок ростом «метр с кепкой».

– Петр Яковлевич, – представился он. – Поскольку вокруг нас на расстоянии полукилометра нет брюнетов, то бьюсь об заклад, это вы мне звонили.

– Да, – подтвердил Расим. – Где мы можем поговорить?

– Все в том же парке господина Паскевича, там есть одинокие лавочки, куда, я надеюсь, не дотянутся руки господ из здания слева.

– А что это за здание?

– Вы первый раз в Гомеле?

– Да.

– Тогда вам лучше не иметь ненужной информации. Зачем вам лишняя головная боль?

– Послушайте, – сказал Расим, чтобы как-то быть на равных со словоохотливым Петром Яковлевичем, – на реке Москва находится город Москва, а почему на реке Сож находится город Гомель?

– Говорят, ранее, когда по Сожу ходили баржи и пароходы, возле вот этого места, где парк Паскевича выходит к реке, была мель. И специальный человек сидел на берегу и кричал при приближении парохода: «Го-го-го, мель!» А еще Илья Эренбург написал роман «Бурная жизнь Лазика Ройтшванеца», где действие начиналось в Гомеле в двадцатые годы.

– И что? – поинтересовался Расим. – Теперь жители вашего города пробивают памятнику Лазику Ройтшванецу? На котором будет надпись «Лазику Ройтшванецу от благодарных потомков-гомельчан».

– Нет, – вздохнул Петр Яковлевич, – ни о романе, ни о Лазике гомельчане не помнят. Зато у нас на гастролях Минский театр русской драмы. Сегодня идет спектакль «Жених из Иерусалима».

– Странный репертуар у русского театра драмы…

– Есть спрос, есть предложение, – глубокомысленно завершил мысль Петр Яковлевич. – Вы же тоже приехали сюда не ворон считать.

Они пришли в парк, и Петр Яковлевич выбрал удаленную от иных сооружений скамейку.

«Вам часто приходится ее использовать», – хотелось съязвить Расиму, но он сдержался.

– Я не являюсь представителем фармкомпании, – сказал Расим, – я только посредник.

– А я главный специалист управления здравоохранения облисполкома, – пояснил Петр Яковлевич, – но я тоже посредник. Я говорю с вами только потому, что вас рекомендовал мой друг. Но я ничего не решаю, могу только передать ваши предложения людям, которые принимают решение.

– Меня это устраивает, – сказал Расим. – Ваше управление находится рядом?

– Нет, наша дислокация на улице Ланге. Ваши предложения?

– Одна немецкая фирма, не буду озвучивать ее название, хотела бы продать или продавать вам лекарства.

– Почему именно нам?

– Потому что вы, во-первых, нуждаетесь в такого рода лекарствах, в силу нахождения в Чернобыльской зоне, а во-вторых, только вы располагаете средствами, чтобы заплатить за них, поскольку у вас госдотации, как региону, потерпевшему в результате аварии на ЧАЭС.

– Логично, вы хорошо ориентируетесь в проблеме, – сказал Петр Яковлевич.

– Я занимаюсь этим не первый раз, – ответил Расим и поймал себя на мысли, что он перестал испытывать чувство вины в тех случаях, когда ему приходилось говорить откровенную ложь.

– Это чувствуется, – сказал Петр Яковлевич.

– Ну а теперь к делу, – произнес Расим. – Мои работодатели хотели бы поставлять лекарства в соответствии с этой номенклатурой.

Он вынул из кармана лист бумаги.

– Что вы хотите от меня?

– Отработать вопрос о размере гранта.

– Это будет зависеть от объема поставок, – сказал Петр Яковлевич.

– Пусть будет так, отработайте объемы и сроки, в течение которых фирма могла бы поставить вам первую партию.

– Когда это вам нужно?

– Я думаю, недели будет достаточно?

– Кому мне все это передать? Владику?

– Ни в коем случае! Он уже свел нас, все остальное – наше дело.

– Кстати, – сказал Петр Яковлевич. – Знаете, как переводится «наше дело» с итальянского?

– Нет.