Записки «черного полковника»

– Давай еще выпьем.

– Давай, но это будет последняя.

– Почему?

– Потому, что мои сосуды большего принять не могут.

– Разведчик, который не пьет – не разведчик.

– Ты спутал разведчика с дипломатом.

– А чем разведчик отличается от дипломата?

– От дипломата не знаю. Знаю, чем дипломат отличается от верблюда?

– И чем же?

– Верблюд может неделю не пить.

– Ты это сам придумал?

– Нет, это мне сами дипломаты рассказали.

– Тогда все правильно, они знают, что говорят.

Они выпили еще по рюмке, а потом Ветковский сказал:

– Откажись от предложения.

– Почему?

– Почему? Сейчас поясню, – сказал он, налил себе еще рюмку водки и выпил.

– Так почему?

– Щас, щас, – произнес Ветковский. Он встал из-за стола и направился к некоей технической системе. Нажал кнопку, и в комнате зазвучали слова:

Оттуда-то подельник мой возник.
Мы встретились и ляпнули с разбега,
Заделали свой маленький пикник
По случаю последнего побега.
Налей, Сергей, налей, Серега,
Перекрестись и вспомни Бога.
Налей и закуси, и отдыхай
За то, что промахнулся вертухай…

Б.Н. История вторая

После очередного утреннего совещания Михаил Федорович просит меня остаться.

– Посмотри, – говорит он, – один из наших перебежчиков год назад уехал из Мюнхена в США. Он активно печатался в «Посеве». Сделай анализ его публикаций и просмотри черновые записи.

– Цель? – говорю я так, как бы задал дяде Мише вопрос дядя Женя.

– Возможная дискредитация структур, которые занимаются перебежчиками. Там, – он кивает на записи, – есть интересное наблюдение и упоминание о батальоне проституток, которым платят за тех, кого им удается сманить на Запад.

Я знаю конек Михаила Федоровича.

– Если бы не было искусственного перетягивания «восточников» на Запад, количество перебежчиков было бы одинаковым, – говорит он, – где-то чуть более полутысячи в год.

С этим можно согласиться, за десять послевоенных лет пропагандистская машина визави сделала свое дело. В Западной Германии существует целая система фильтрационных лагерей для перебежчиков. Кладезь информации для разведок. Среди огромного количества «восточников», то есть немцев из Восточной Германии, есть там и наши соотечественники. И не только гражданские лица, но и дезертиры, и разведчики. Впрочем, в противостоянии разведок всегда есть такой элемент, как охота за сотрудниками друг друга. Но вот так просто охотиться не имеет смысла. Для того чтобы перетянуть на свою сторону сотрудника визави, нужно создать условия. Например, все время говорить, что ты работаешь на плохую разведку плохой страны. А есть хорошие страны и хорошие разведки. Так что меняй хозяев.

А можно на этом фоне спровоцировать представителей оппонента на поступок, который компрометирует его в глазах руководства, и тогда сотруднику вообще некуда деваться.

Время от времени то одна, то другая сторона празднуют маленькие победы. И если в политике государств нет кардинальных перемен или смены политических ориентиров, лидеров, этот процесс выглядит вполне обычным в год по одному-два человека. Словно размен осуществляется.

Для нас в этом отношении был весьма тяжелым период с 1953 по 1956-й. Умер Сталин, и тут, как из рога изобилия, то массовые выступления в Восточной Германии, то путч в Венгрии и, конечно, резкое возрастание количества перебежчиков с нашей стороны. В это время перебежали на сторону противника исполняющий обязанности резидента внешней разведки в Австралии подполковник Петров и его жена. Сотрудник внешней разведки в Японии Юрий Растворов. Сотрудник внешней разведки в Австрии майор Дерябин. Капитан Хохлов в Западной Германии. С 1953 года стал сотрудничать с ЦРУ и сотрудник военной разведки подполковник Попов. Он работал в Вене и влюбился в австрийку. Эта любовь обходилась ему дорого в буквальном смысле, и он решил сдаться ЦРУ.

Уединяюсь в кабинете, начинаю читать записки. Они написаны человеком не без литературных способностей. Откладываю бумаги, берусь устанавливать личность автора, потому что фамилия Крымов – это, скорее всего, его литературный псевдоним.

Петр Комков его настоящие имя и фамилия.

Устанавливаю обстоятельства бегства Комкова в Западную Германию. Ничего криминального, ссора с руководством, причины которой не вполне ясны, откомандирование в Советский Союз.

А вот дальше – интереснее. Выписываю фактуру, которая может пригодиться для неких обобщений. Любопытная вырисовывается картина судьбы перебежчика, написанная почти искренно, только с долей самооправдания и самолюбования. Но это свойственно человеку вообще, тем более человеку, в подсознании которого сидит чувство вины за свой поступок.