Записки «черного полковника»

– Языкознание сейчас, во-первых, никому не нужно, а, во-вторых, не кормит.

– Давно из-за границы? – спросил Виктор Сергеевич.

– Давно, но все мои проблемы появились именно там, за границей.

– Расскажи подробнее.

– Слушайте, – сказал Расим и рассказал все, что с ним произошло в Турции.

– Давай уточним некоторые детали, – сказал ему после этого Виктор Сергеевич. – Ты сейчас сам оценишь все, что с тобой произошло. А я буду видеть, не преувеличиваешь ли ты опасность.

– Хорошо, – ответил Расим.

– Скажи мне, пожалуйста, каким образом на тебя налетел Фарук. Вспомни этот момент в деталях. Сие очень важно для того, чтобы определить, случайной была эта встреча или нет.

– Он встретил меня в вестибюле отеля.

– Как назывался отель и его категория.

– Русские называют его «Отель Фалкон», но полностью его название звучит как «Клаб хотел Фалкон». Он четырехзвездочный. В общем, чем-то похож на хороший маленький санаторий советских времен с системой «все включено».

– Ты не поинтересовался, сколько дней до встречи с тобой жил там Фарук?

– Нет, Виктор Сергеевич.

– Жаль, этот факт нам сразу же пролил бы свет на многое… Но Бог с ним, пойдем дальше. Какого черта он приехал в Турцию, если у него то же самое море в Каморкане?

– Ну, здесь все просто. Каморкана – страна жестких мусульманских традиций, и люди типа Фарука предпочитают отдыхать в светской Турции. Он даже сказал мне, что все это похоже на отдых финнов в Ленинграде. В Финляндии был сухой закон, и финны приезжали в Ленинград оттянуться.

– Он хорошо говорит по-русски?

– Я бы сказал, что не совсем хорошо. Но его можно понять, да и он понимает русскую речь, если не частить и выговаривать слова четко.

– Где Фарук учился русскому?

– Он сказал, что в славянской академии.

– А есть такая в Каморкане?

– Не знаю, но, по-моему, таковой факультет есть в университете в Анкаре. И по контексту наших бесед я понял, что он именно там и учился.

– Расскажи, пожалуйста, мне еще о самом начальном моменте встречи. Он увидел тебя и сказал: «О, да это Расим!» Или извинился и поинтересовался, не Расим ли ты?

– Нет, все было еще интереснее. Он стал читать стихи.

– Чьи стихи, его или твои?

– Нет, он стал читать стихи Ахундова в русском переводе.

– Какое отношение ты имеешь к этим стихам?

– Когда-то в Баку на студенческой конференции я делал доклад по Ахундову и цитировал эти стихи.

– Прекрасно, сам-то ты их помнишь?

– К сожалению, нет.

– Вот видишь, а Фарук, который с твоих слов не так хорошо говорит по-русски, запомнил то, чего не помнишь даже ты. О чем это говорит?

– О том, что контакт или встреча была неслучайной.

– Правильно, не зря же ты когда-то учился на курсах и готовился к оперативной работе в военное время.

– Вы хотите сказать, что это время пришло?

– Расим, для спецслужб время всегда военное. Это для армии есть вероятный противник, к столкновению с которым она готовится. Но такого столкновения может не произойти, потому что нет войны. Для спецслужб же противник всегда реален… Скажи, этот инцидент с фальшивой купюрой произошел на третий день после вашей встречи с Фаруком?

– Нет, на второй.

– Да, эти ребята не стали терять время… Тогда еще один вопрос. Ты сам выбирал обменный пункт?

Б.Н

– Как у вас дела с Тимкиным? – спросил меня новый начальник отдела после очередного совещания.

– Осуществляем проверку на учебных поручениях.

– И как он?

– Психологически устойчив, хорошая память, контактен.

– Ищите фактуру, которую можно положить в основу легенды его возможного бегства за границу.

– Фактура эта есть. У него дядя был репрессирован.

– Ну, у кого дяди не были репрессированы…

– Дело не в репрессиях, а в том, что он парень пишущий и хотел бы написать историю своей семьи, где центральным событием будет то, что связано с его дядей, крупным строительным начальником.

– Он хотел бы или вы этот факт привели для фундамента будущей легенды?

– Я.

– А вообще как он отнесется к нашему предложению?

– Я думаю, оно будет для него шоком.

– Так вы же его готовили!

– Я готовил его на проигранных уже ситуациях. Мало того, мои задания относились к решению контрразведывательных задач.

– Не заиграйтесь, – сказал начальник и отпустил меня восвояси.

Разговор с начальником подтолкнул меня к тому, чтобы сделать главный шаг в работе по привлечению к сотрудничеству человека, который не имел ранее к разведке никакого отношения.

Я написал рапорт, получил санкцию на дальнейшие действия и встретился с Анатолием в Северном парке.

Мы уселись на скамейке на безлюдной аллее.

– Толя, – сказал я ему, – как ты представляешь свою жизнь после увольнения в запас?

– Уеду на родину, – сказал он, – поступлю в университет на журфак.

– То есть ты хочешь стать журналистом?

– Да.

– Журналист – это профессия. То есть деятельность, которая будет тебя кормить. А в рамках этой профессии, чтобы ты хотел сделать?

– Написать книгу…

– А не попробовать ли тебе остаться в Германии, на сверхсрочную? Ты не думал об этом?

– Честно признаться, нет.

– Скажи, а как бы ты, как журналист, отнесся к путешествию по миру и написанию чего-то вроде путевых заметок?

– А это возможно?