Записки «черного полковника»

Выслушав его, Корбалевич спросил:

– И что же вы хотите от меня?

– Леня, – сказал ему Ухналев, – ты же контрразведчик. Когда тебе говорят о вербовочных подходах к гражданину твоей страны, ты должен, как хороший охотничий пес, делать стойку.

– Времена изменились, – ответил Корбалевич. – Сейчас мы со всеми дружим и если и работаем, то только слегка отслеживая обстановку.

– Ты хочешь сказать, что данный сигнал не представляет для контрразведки никакого интереса?

– Именно. Что за страна Каморкана? Государство на Ближнем Востоке. Какую угрозу национальным интересам нашей страны она может создать? Вы знаете?

– Нет.

– Вот и я не знаю.

– Леня, – произнес Виктор Сергеевич, – о чем ты говоришь? Гражданина твоей страны завербовала иностранная разведка, а ты говоришь, что это не представляет для тебя, контрразведчика, никакого интереса.

– Но это действительно так.

– Хорошо, – сказал Виктор Сергеевич, – а если этот гражданин напишет заявление, в котором изложит эти обстоятельства? Как вы на это отреагируете?

– Я знаю, как на это отреагирует мой начальник. Он скажет: «Вместо того чтобы заниматься делом, ты в шпионов играешь».

– Да? – удивился Ухналев. – И давно у вас так?

– Да так везде, разве только у нас?

– Что будем делать? – спросил Ухналев Виктора Сергеевича. – Без государственной поддержки нам не справиться.

– Уточним еще раз возможную реакцию на заявление Расима, – сказал Виктор Сергеевич и обратился к Корбалевичу: – Леня, вот тебе конкретная бумага, ты ее прочти и скажи, какую резолюцию может оставить на ней твой начальник.

Корбалевич взял заявление Расима и внимательно прочел.

– Ну, – сказал Ухналев, – что будет в правом верхнем углу после прочтения текста твоим начальником?

– Боюсь, что мой начальник вернет эту бумагу мне без всякой резолюции.

– Да, времена настали в контрразведке… – протянул Ухналев. – Что будем делать, коллеги?

– Есть один выход, – сказал Виктор Сергеевич.

Он взял чистый лист бумаги и стал переписывать заявление Расима заново.

Ухналев с Корбалевичем наблюдали за ним.

Виктор Сергеевич переписал текст, немного подумал, написал ниже: «Прошу рассмотреть мое заявление и дать ответ по существу», – и приписал: «Старший лейтенант запаса Р. Сатыпов».

– Когда понесешь заявление начальству, дождись его реакции, а потом поясни, что заявитель – наш запасник, и он не шизофреник и может отличить вербовочный подход от всех других. Также можешь добавить, что парень вполне адекватен и, если вы не отреагирует на заявление, он собирается пойти на прием в Администрацию…

– Хорошо, – сломался Корбалевич, – давайте бумагу.

Он сложил листок вчетверо, попрощался с Виктором Сергеевичем и направился к выходу из квартиры. Ухналев пошел его провожать.

– А я-то тебе зачем понадобился? – спросил он Корбалевича, когда тот уже взялся за ручку двери.

– О, совсем забыл, – сказал Корбалевич, – у меня есть мемуары одного вашего коллеги, не могли бы их посмотреть и кое-что прокомментировать.

– Приноси, – сказал на это Ухналев, – будет любопытно взглянуть.

Корбалевич

– Здравствуйте, – раздался голос, который показался Корбалевичу знакомым, – с вами говорят из киностудии «Беларусьфильм». Не могли бы вы пригласить Леонида Андреевича.

– Конечно, мог, Светлана, – ответил Корбалевич. – Я и есть Леонид Андреевич.

– Ой, я вас не узнала, богатым будете! Наш новый главный редактор хотел бы с вами встретиться по поводу…

– Сценария фильма «Кукла».

– Да.

– Как зовут вашего нового главного?

– Валентина Александровна.

– Не может быть.

– Почему?

– Потому что мне всегда не везло с Валентинами Александровнами, – сказал Корбалевич. – Я буду у вас после обеда.

– Хочу вас предупредить, – сказал Света, – Валентина Александровна у нас человек серьезный, не чета Михаилу. К тому же Михаил почему-то априори был к вам благосклонен. Чего я не могу сказать о Валентине Александровне.

– Бог не выдаст, свинья не съест, – вырвалось у Корбалевича. – До встречи.

То, что у нового главного редактора имя-отчество его бывшей жены, не сулило ничего хорошего. Но Корбалевича это не могло остановить. Он всегда шел до конца в любом деле, будь то конспиративное мероприятие по контролю за передвижением установленных разведчиков, либо пробивание мест в общежитиях для молодых сотрудников своего отдела. Правда, если в проведении оперативных игр это было нормой и даже искусством, которым владели не все сотрудники, а только те, кому этот дар был дан Господом, то в обычной жизни он никогда не пользовался имеющимся у него арсеналом. Потому что в силу своего воспитания воспринимал оперативные заморочки, как интриганство, а оное считал чем-то постыдным и недостойным мужчин занятием.

Об этом же когда-то ему и другим курсантам говорил Б.Н.