Записки «черного полковника»

Наружное наблюдение, фиксировало чемоданы с деньгами, которые свозились к Белому дому, отмечало активность агитаторов в воинских частях и частях МВД.

– Еще несколько дней, – говорили опера, – и от советской власти ничего не останется. Чего медлят начальники?» – с пафосом озвучил последнюю фразу документа Ухналев.

– А как ты думаешь, чего медлили начальники?

– Я тебе об этом позже скажу, а сейчас еще несколько интересных фактов. Цитирую воспоминания одного из наших коллег.

«Выезжает группа для ареста Ельцина при выходе из дома, но в дороге получает приказ: “Отставить! ”

Московский ОМОН собирается выступить в поддержку Ельцина. Принимается решение частично вывести его из базы, занять базу и разоружить его. Но тут же команда: “Отставить! Отслеживать обстановку и докладывать о развитии ситуации”.

Командующий войсками связи передает Ельцину особой важности документы, тем самым открывая главному противнику доступ к секретной связи. Военные контрразведчики просят санкции на задержание, но начальство прячется и не принимает никакого решения.

Получаем информацию о том, что “Волга” с таким-то номером движется по направлению одного из аэропортов, чтобы передать копии указов Президента России в областные центры. Оперативники запрашивают санкцию на задержание “Волги”, снова никакой реакции…»

– Где ты все это откопал? – спросил Виктор Сергеевич.

– А вот еще одна картинка, почти «окаянные дни», – не слушая его, продолжал Ухналев.

«В кабинете председателя расположился Бакатин. Он объявил “демонтаж коммунистического монстра КГБ”. По коридорам Лубянки бегают какие-то неопрятные юнцы с “демросовскими” значками, расхаживают какие-то “проверяющие”, “инспекторы”, члены каких-то “комиссий”. Бродят бывшие диссиденты. Уже прошел слух, что американцам сдают всю “прослушку” их посольства. И вот два полковника схлестнулись в одном кабинете. Один хочет идти к Бакатину и передать материалы по одной из систем, не попавшей в упомянутый список. Другой называет его цэрэушником и сволочью, и отказывается отдать своему соседу-начальнику техническое описание. Первый матерится и рычит: “Это единственный способ уцелеть в грядущей чистке, а у меня двое детей и ни квартиры, ни машины…”

Второй запирается в туалете и сжигает бумаги, за что получает предупреждение о неполном служебном соответствии от первого…»

– Где ты все это взял? – снова спросил Виктор Сергеевич.

– Собрал, – ответил Ухналев. – У меня есть и статистика потерь личного состава по состоянию на 1991 год.

– Ты имеешь в виду, ухода?

– Да-да.

– Сегодня число офицеров, которые начинали службу до девяносто первого года, менее 40 %. Отсюда: вывод о преемственности ВЧК – КГБ – ФСБ не соответствует действительности. Это разные организации.

– Почему, разве у них изменились методы работы?

– У них изменился дух, мораль и ценностные ориентиры. При тех недостатках, которые существовали в КГБ, у него было ряд неоспоримых достоинств, главным из которых была реальная, а не декларативная нацеленность на одну основную задачу. Ей было подчинено все.

– И что это за задача?

– Обеспечение безопасности государства…

Корбалевич

– Я был прав? – спросил Корбалевич, когда Михно на следующий день зашел к нему в кабинет. – У нас ничего нет?

– У нас есть все, а если вы позволите мне еще забежать к смежникам, которые работают с милицией, возможно, еще что-нибудь прибавится.

– Давай, – согласился Корбалевич.

Михно смотался к смежникам и явился на доклад к начальнику отдела.

– Итак, – сказал он, – ответить на вопрос, почему Каморкана избрала такую форму своего представительства, я не могу. Но зато могу совершенно точно сказать, что представительство существует уже девять месяцев. Недавно к полутора десяткам сотрудников добавились еще двое.

– Их установочные данные? – сказал Корбалевич.

Михно назвал, и Корбалевич удовлетворенно отметил, что один из них звался Эрдемиром.

– Есть ли среди сотрудников те, – спросил Корбалевич, – кто использует статус сотрудника представительства, как прикрытие?

Он задал этот вопрос скорее автоматически. Потому что должен был задать такой вопрос. Хотя и понимал, что у сотрудника не было времени, чтобы собрать сведения о поведении тех, кто использовал должность дипломатического сотрудника как прикрытие другой деятельности, разведывательной.

Но Михно, сделав паузу, продолжил:

– Признаков не так много, но я бы выдел двух последних в качестве возможных сотрудников вновь создаваемой резидентуры. Они более самостоятельны, чуть дистанцируются от других, более активны в недипломатических мероприятиях и, наоборот, весьма неохотно участвуют в мероприятиях дипломатических. Активно изучают город.

– Логично, – заметил Корбалевич. – А что говорят наши смежники?

– Смежники говорят, что каморканцы идут тем же путем, что и их коллеги из других представительств и посольств.

– То есть кроме изучения города они занимаются созданием условий для конспиративной работы?

– Да, в частности, они подыскивают конспиративные квартиры.

– Это общие наблюдения или данные смежников?