Записки члена Государственной думы. Воспоминания. 1905-1928

Ни морское, ни военное начальство не могли нам в этом помочь. Даже моя магическая бумага, что я еду за деньгами для крымского правительства, а следовательно, и для всех служащих в Крыму, не оказывала действия, ибо само начальство было бессильно помочь нам.

В конце концов мы, пассажиры, собственными стараниями разыскали в порту старенький военный пароходик «Казбек», который шел в Новороссийск. Но затруднение было в погрузке угля: команда отказывалась его грузить, пока ей не выплатят жалованье. А платить было нечем. Пришлось сидеть у моря и ждать погоды. Первую ночь мы с инженером, начальником донских железных дорог, в распоряжении которого был собственный вагон, ночевали с большими удобствами в этом вагоне. Затем, понадеявшись на «Казбека», вагон отпустили обратно. Но «Казбек» и не думал уходить. Не желая ночевать на пароходе из-за морской качки, я начал разыскивать ночлег в городе. О гостинице нечего было и думать, мы уже давно отвыкли от такого комфорта. Я вспомнил, что страховые деятели очень рекомендовали мне агента общества «Саламандра» господина Корти, почтенного и уважаемого в городе человека. Обращаюсь к нему с просьбой ночлега. За вечерним чаем сошлись все вместе, оказались общие знакомые по Петербургу. Пробеседовали мирно весь вечер и условились, что я ночую у них в столовой. Хозяин собрался в клуб, я пошел его проводить, пройтись по городу; по дороге зашел в какое-то кафе или кабаре. Выпил кофе, послушал музыку, иду за моим знакомым в клуб, чтобы вместе возвратиться на ночевку. Его уже в клубе нет, ушел домой, не дождавшись меня. Отправляюсь к нему на квартиру; все темно; звоню, никто не отворяет. Звоню, стучу – все напрасно. Ночной сторож принимает во мне участие, тоже звонит и стучит, и тоже напрасно. В Керчи в это время было неспокойно, и лишь накануне неподалеку вырезали целую семью. Вероятно, мой новый знакомый, посоветовавшись в клубе, перепугался принять в дом малоизвестного человека и предпочел отсидеться в квартире взаперти, нежели пустить меня ночевать.

Ночью пошел бродить по городу и случайно натолкнулся на ресторан, который уже запирался. Обращаюсь к хозяину и рассказываю ему про свое критическое положение. Хозяин, очевидно, был не из трусливых и разрешил мне переночевать в общем зале ресторана.

На следующую ночь мы вышли из Керчи на «Казбеке»: пассажиры сложились и заплатили за погрузку угля. Была вторая половина декабря, и я сильно опасался, что будет качать, так как совершенно не переношу качки. Как только мы вышли из пролива в открытое море, начало сильно качать. Я уже приготовился к страданиям, как стало постепенно стихать, и ночь прошла спокойно. Оказалось, что капитан парохода, старый морской волк, плававший и в Балтийском, и в Северном морях, боялся качки не меньше меня и боялся не за себя, а за свой ветхий «Казбек», машина которого настолько износилась и обветшала, что не выдержала бы большой волны; и он завернул обратно в бухту. А к утру волна улеглась, и мы благополучно дошли до Новороссийска при зимнем штиле – редкое явление. Погода стояла теплая и тихая, так что я ехал в летнем пальто. Даже по дороге из Ялты через яйлу я дрожал в этом пальто, прикрывшись лишь манто; более теплой одежды у меня и не было.

В Новороссийске мы с моим инженером пошли гулять по городу. Было 22 декабря, но солнце жгло немилосердно, и было жарко даже в летнем пиджаке. Но только лишь мы миновали туннель и очутились в открытом поле за горами, погода сразу изменилась, повеяло холодом, через окна засвистел ветер. Наутро мы в Ростове.

Опять на Дону и на Кубани

Распростившись с любезным моим спутником, прежде всего отправляюсь в Государственный банк насчет займа. Управляющий господин Гульбин[344] очень любезен, и с ним уладить дело нетрудно. Видимо, он сам гордится своим детищем – новоиспеченной экспедицией государственных кредитных билетов. Действительно, по виду кредитки очень хороши, не хуже царских. Уговариваемся с ним, что он вышлет в Крым 100 миллионов рублей в четыре приема по 25 миллионов в месяц.

Остается уладить дело в Новочеркасске с донским правительством.

Припоминаю при этом рассказ Л. Ф. Давыдова[345], директора кредитной канцелярии, как он перепугал известного заграничного банкира, обещав ему рассказать в газетах, как легко за завтраком или на прогулке, в коляске, с сигарой в зубах заключаются многомиллионные займы за границей.

Чтобы покончить с займом, решаю вечером ехать в Новочеркасск, где помещается донское правительство. На вокзале соображаю, что уже 23 декабря и что завтра сочельник: быть может, у правительства не будет приема. Решаю на несколько дней праздников проехать в Луганск к своим родным, где, кстати, прозондировать почву и о хлебных запасах.