Записки детского невролога

Скунс (так его сразу окрестили в палате за запах) не успокоился, а продолжал хаотично передвигаться по палате и больнице. Кто-то сказал, что в Америке, если скунс помочится на автомобиль, то машину сразу сдают в металлолом. Все понимающе вздохнули. К вечеру у Скунса появилась шаткость походки и невнятная речь. Запаха алкоголя не было слышно, видимо, таблетки с собой были, съел. Его кровать рядом с кроватью Володи. Слышу обрывки разговора.

– Я вообще руками лечить могу. Над хлебом проведу – три недели стоит свежий.

– Стоит, говоришь?.. А ты импотенцию не пробовал лечить?

– Не-е-ет! Надо попробовать…

Всю ночь Скунс шарахался по палате, выходил в коридор. Я понимаю, когда в реанимации по старой русской традиции, в ночь с субботы на воскресенье – праздник. С загулами до пяти часов утра. Тамошнему контингенту не до того. А здесь…

Утром доложили лечащему врачу о поведении парня. Скунсу стали давать таблетки и делать инъекции. Лекарство оказало свое чудотворное действие. Он стал спать не только ночью, но и практически весь день. Просыпаясь вечером, говорил: «Доброе утро». Ел обед и ужин сразу, шел курить и опять ложился спать.

После чего я понял, что обижаться на ЛОР-врача за «белый язык» было глупо. У них тут такие пациенты…

У меня значительное улучшение. Прекратили ставить капельницы, делают внутривенные и внутримышечные инъекции, массаж. Как хочется вылечиться полностью…

Мое предложение расширить объем лечения не нашло должного понимания в лечащем враче. Потихонечку стал дополнительно делать себе инъекции в кабинке душа – врачебная этика.