Записки дивеевской послушницы

— Вот, вот, видишь, это она, — сказал Денис, — теперь мы ее видим.

Коля смотрел на гору, не понимая, как можно ее не видеть. Даже при свете Луны было отчетливо видно кустарники, растущие на ней, листву деревьев и траву. Внезапно подал голос соловей, и все вокруг ожило. В траве засверкали светлячки, пару раз гукнула сова, с ветки на ветку быстро запрыгал какой-то мелкий зверек.

— Ну, вы готовы? — спросил Денис.

— Что за вопрос, — ответил Максим.

И все вместе отправились на гору.

Как только Коля сделал первый шаг, оказалось, что горы нет и в помине, а вместо нее колючие заросли ежевики. Он хотел отойти, но было поздно. Мальчик кубарем скатился вниз. В последний миг он инстинктивно схватился за какой-то куст, вспышкой блеснула молния, и перед глазами все поплыло.

— Мама-а-а! — закричал он.

Когда он открыл глаза, то ничего не увидел. Он лежал, по всей видимости, на поляне, а на голове у него был надет мешок. Внезапно кто-то легко толкнул его в бок и сказал:

— Ну, что так и будем лежать? Вставай, пошли.

Коля встал и пошел, по звукам определив, что рядом с ним идут еще двое. Дорога была гладкой, казалось, вымощена отшлифованными булыжниками, какие встречаются в маленьких старинных городах. Каждый шаг звучал по-своему. «Все-таки странно, что меня ни за что ни про что вот так связали, не преступник же какой-нибудь, — думал Коля. — Что случилось? Неужели я уже на Горе Предков? Где ребята?» Мысли вертелись в голове, но ответ так и не находился.

Дорога между тем стала подниматься в гору, и он мог услышать, как рядом идущие тяжело дышат. «Нетренированные!» — подумал. Солнце припекло спину, и Коля осознал, что он без майки. Попытался вспомнить, где и когда ее снял, но безуспешно. Тем временем его, по всей видимости, уже привели в нужное место. Двое по сторонам остановились и легонько подтолкнули мальчика. Он, как всегда, уверенно шагнул и оказался в прохладном помещении. Сделав еще пару шагов, споткнулся обо что-то и услышал над собой чуть хрипловатый голос «сядь».

Коля сел.

Снова стало тихо.

Эта прохладная тишина нравилась мальчику. Он внимательно прислушался, но не услышал даже чьего бы то ни было дыхания. Коля немного расслабился и стал насвистывать. Через какое-то время его висков коснулись нежные руки, повязку быстро развязали.

Коля открыл глаза и быстро зажмурился. В помещении был полумрак, но мальчика все равно ослепило. Немного привыкнув к свету, он смог разглядеть перед собой мужскую фигуру.

— Добрый день, — услышал он.

— Добрый день, — ответил тут же.

— Вона, кто к нам пожаловал, а мы уж было за вора приняли. Это же надо так! Каждую ночь кто-то яблоки ворует в барском саду, — сказал незнакомец, — а ты, видать, совсем не из наших мест, может, и не с нашей губернии, по виду гляжу, не вор. Из благородных ты…

— Спасибо…

Мужчина, который с ним говорил, был на вид лет сорока — сорока пяти. О таких, как он, обычно говорят «спортивного телосложения», хотя именно это определение ему как раз и не подходило. Что-то во взгляде этого человека или в манере держаться было такое, чего мальчик никак не мог понять. В общем, после того как Коля оглядел незнакомца, то поверил в то, что ему ничего плохого не сделают. И дело не в глазах и не в чертах лица, а во всем образе. Последний раз он что-то подобное видел на портрете в музее. Там семейство аристократов позапрошлого века поразило его взглядами, причем в самом буквальном смысле этого слова. Такие глаза, лица принадлежат людям, как правило, хорошо знающим, что такое честь, верность, долг. Коля улыбнулся, незнакомец тоже.

— Хрисанф Егорович, — представился.

— Николай. Просто Николай.

— Может, чаю? — предложил Хрисанф Егорович и снова улыбнулся.

Мальчик быстро закивал, и оба рассмеялись.

— И прав, тысячу раз прав тот, у кого веселый нрав…

Хрисанф Егорович проговорил вслух стишок, обнаруживая странный, вернее, старинный говор.

Вслед за хозяином мальчик прошел в другие комнаты. Хрисанф Егорович жестом показал на стол, на котором дымился огромный самовар и были аккуратно расставлены тарелки с блинами, пирожками и вареньем нескольких сортов. Оба — взрослый и мальчик — уселись за стол, Хрисанф Егорович протянул гостю салфетку, и они молча и чинно принялись за трапезу. Коле в новом месте определенно нравилось. Он быстро почувствовал прилив бодрости и решил попросить нового знакомого пойти с ним искать ребят…

Но как только они закончили обедать, Хрисанф Егорович, неспешно набивая трубку, стал рассказывать гостю о том, что пшеницы нынче должно родиться много, потому как дожди идут вперемежку с солнцем, и так уже месяц подряд, сначала лето обещалось быть сухим, но батюшка из их прихода предложил провести крестный ход, крестьяне согласились. И вот, нате, пожалуйста, Господь услышал…

Коля молча слушал и думал о том, что так просто уйти отсюда он вряд ли сможет. Он внимательно посмотрел на дверь.

— Хочешь прогуляться, Никола?