Записки довоенных времен. Без войны и «короны»…

Не любит наш человек пустых столов. И холодильников пустых не любит. Исторически так сложилось. Отчего первым делом в новой реальности процвела торговля продуктами. И до сих пор население радует. Если же говорить о кулинарных предпочтениях – кому какое дело, нравится иностранцам наш холодец или окрошка, или нет? Тащатся они от солёных огурцов, или рыжиков и груздей, или от маринованных маслят и белых? Любят домашние пельмени и западают на блины, толстые, ноздреватые, на опаре, со сметаной и малосольной лососиной, тоже своего приготовления, а то и с икрой, если уж совсем по-богатому, или воротят от них нос? Понимают толк в квашеной капусте всех типов, видов и сортов, которые только может измыслить фантазия хорошей хозяйки, или в жгучей морковче, которая не зря по всей стране прижилась, и в вобле, толстой, икряной, под пиво, или шарахаются от них? Для себя держим.

Гостя накормить – святое, но подстраивать под него свои привычки? С чего бы? Кто любит сало солёное, кто копчёное, а кто и вовсе гусиный смалец. Кто кашу предпочитает гречневую со шкварками, кто с молоком, а кто без ячневой, перловой или пшённой грустит. В каждой избушке свои за-бушки. Отчего хорошая хозяйка то варенье варит, то компоты закручивает или морсы заготавливает, то повидло, или когда и если пришла ей такая блажь, пастилу по старинным рецептам готовит. Мочёные яблоки, солёные арбузы, сушёные груши или те же яблоки, не говоря уже об орехах, изюме, черносливе или кураге, есть на любой российской кухне. Как и мёд, который у нас, в отличие от канадского кленового сиропа или американской арахисовой пасты, любят. Что до закруток, то как здорово, когда надоевшее внукам в связи с обилием запасов варенье вдруг превращается в желе!

Сметается всё домашнее враз. Отчего при каждой даче, даже самой изысканной, есть огород и если не сад, то хотя бы несколько фруктовых деревьев и ягодных кустов. Оно, конечно, понятно, что теперь можно что угодно и купить – не прежние времена, когда дефицит продуктов на магазинных полках компенсировался собственным трудом, но что заложено многими поколениями, не выбивается за одно. Как наши начальники со всем их редкостным паскудством ни стараются превратить население страны из человека-творца в квалифицированного потребителя, которого остаётся только на бабки развести и один за одним ненужные ему модные гаджеты сделанные не ими и не в нашей стране впаривать, не получается у них ничего. Хозяйственные мы очень. И всегда такими были. Хотя наверх пролазят в основном одни бездельники да балаболы. Ну и шмары обоего пола. Не без этого.

Помнится, папа, в промежутке между изобретательством, по части которого он в ГИПРОМЕЗе был номером первым, так что одних только патентов и лицензий на оборудование для непрерывной разливки стали получил штук сорок, непрерывно что-то делал. Инструмента дома было море, поскольку всё, что было связано с деревом, металлом, кожей и тканями, он ухитрялся изготавливать собственными руками, будь то контуры материков для школьного кабинета географии из многослойной фанеры или ковбойского вида заплатка из голенищ старых сапог, поставленная на протёршиеся джинсы. На аккордеоне он играл, на пишущей машинке печатал и готовил потрясающе. Специализировался на мясе, включая субпродукты, на плове и борще, но в принципе мог взяться за что угодно. Глаза боятся, руки делают.

Купил он как-то по случаю вафельницу. Рижскую, электрическую. Тогда ещё в советской Прибалтике была промышленность и продукцию она выдавала качественную. Не то что теперь, когда эти когда-то мастеровитые края превратились в то, во что превратились. И во что, дай только волю нашим собственным доморощенным, что ворам-вестернизаторам, что профессиональным болтунам-патриотам, они превратят и всё остальное постсоветское пространство, включая Россию. Но мы-то говорим о временах давно прошедших, когда прогрессом нашу страну ещё не накрыло и кое на что она была способна. Застой был. 60–70-е годы. Дефицит в магазинах, цензура в прессе, глушилки на радио, парткомиссии для выезда за рубеж хоть в стройотряд, хоть на гастроли или в командировку. Но оптимизм был огромный.

Теперь он вышел весь. И жизнь-то по сравнению с прошлыми годами – рай. Всё есть, всё можно. Но настроение мутнее мутного. Вот уж воистину, многие знания дают многие печали. А тогда – достал что, из редкостного, кофемолку там, набор ножей хороших, «Спидолу» с тонкой выдвижной блестящей телескопической антенной, китайское махровое полотенце с хризантемой или джонками (в самом начале 60-х они ещё были), ростбифа кусок оторвал в «Детском питании» (на Кутузовском проспекте, недалеко от Триумфальной арки), или мастику гэдээровскую для натирки паркета в соседнем хозяйственном, и хорошо становится на редкость. Добытчик! Вот и с вафельницей было так же. Ну, невеликой сложности агрегат. Немножко на металлический настольный чемоданчик с двумя пластиковыми ручками похожий. Толстый шнур с изолирующей оплёткой, штепсель… В розетку вставь, подожди, пока нагреется, и пеки.