Записки Джека-Потрошителя

Он расстался с Мэри Энн в 1881 году и некоторое время помогал ей деньгами, точно так же, как помогал деньгами своей супруге другой незадачливый муж – Генри Табрам. Точно так же, как и Табрам, он прекратил выплаты, когда узнал, что Полли Николе зарабатывает деньги сама, занимаясь проституцией.

– Как вы узнали об этом?

– Я не помню, мне кто-то сообщил! Я нашел ее и сказал, что перестану платить. Меня пытались заставить это делать ее отец – мистер Уокер, ее община… Они хотели, чтобы я давал ей деньги, но я-то знал точно, что она продает себя на улицах, а все, что получает, – пропивает. Я больше не хотел ее поддерживать. Разве кто-нибудь меня осудит за это?!

– Мистер Уокер утверждает, что причиной ухода Полли Николе была ваша связь с некой женщиной, медицинской сестрой.

– Нет! – Николе негодующе встряхивает головой. – Это не так, я никогда не встречался с другими женщинами, пока Полли не оставила меня. Потом – да, я был знаком с одной, что работает в госпитале… Я не хочу впутывать ее в это дело.

– Можете не называть имени.

– Мы прожили с Полли семнадцать лет, и она оставляла меня за это время пять или шесть раз, я уже не помню точно… Я не знаю, что она делала в это время, могу только догадываться. Она оставляла меня с детьми одного, но я был ей верен даже тогда.

Семейная жизнь мистера Николса заслуживает жалости. Его покойная супруга была совершенно лишена чувства ответственности. Несмотря на это, развод для Уильяма Николса стал бы еще одним унижением, вот почему эти последние семь лет, проведенные порознь, он и Мэри Энн продолжали оставаться в браке, пока… Пока смерть не разлучила их.

– Когда вы в последний раз видели вашу жену, мистер Николе?

– Три года тому назад.

– Благодарю вас, у нас больше нет вопросов. Если таковые возникнут, вам сообщат.

– Так, значит, мы не можем забрать сейчас тело?

– Боюсь, что нет.

Николе кивает, встает, останавливается в дверях и, обернувшись, добавляет:

– Я старался быть хорошим мужем, но с ней это было невозможно.

Инспектор не спорит. Из того, что он уже знает, можно составить вполне ясный портрет Полли Николе.

После ухода из семьи она некоторое время провела в работном доме, а затем ненадолго поселилась у отца.

– Полли жила у меня два месяца весной 1883 года, – вспоминает мистер Уокер. – Она много пила, и я знал, что это плохо кончится. Потом она стала приходить поздно ночью, это мне уж совсем не понравилось, но я не прогонял ее. Она ведь моя дочь, я не мог отказать ей от дома. Я пытался только образумить ее, но все было бесполезно, а однажды утром она собрала вещи и ушла. Я был рад, когда узнал, что она нашла человека, с которым стала жить постоянно. Я боялся, что на улице с ней случится что-нибудь скверное.

Человеком, который приютил Мэри Энн, оказался некий кузнец по имени Томас Дью.

– Два года назад, в июне, мы все встретились; это произошло, когда погиб ее брат, – он сгорел. Помню, я тогда еще сказал, что это самая ужасная смерть, которую я когда-либо видел, но теперь знаю, что был неправ… А Мэри Энн была такой красивой на похоронах. Она хорошо одевалась – этот парень Дью был неплохой человек. В нашем ремесле плохих людей не бывает, – простодушно добавляет Уокер.

Эбберлайн про себя отмечает, что у кузнеца Дью, в отличие от Николса, не было необходимости содержать пятерых детей, но возражать старику бесполезно. Он презирает Уильяма Николса, потому что тот не смог удержать его дочь от пьянства и позволил ей уйти из дома.

Впрочем, кузнец Томас Дью, как и Николе, в конце концов, все же рассорился с Мэри Энн, и в ноябре 1887 года она его оставила. Ее имя фигурирует в полицейской сводке от второго декабря того же года, когда эта женщина была найдена полицией спящей на Трафальгарской площади и, поскольку у нее не было ни гроша, препровождена в Ламбетский работный дом, в который уже не раз попадала. Здесь она знакомится с уличной проституткой Мэри Энн Монк – той, что опознала ее тело для полиции. В мае Полли Николе устраивается горничной в доме Сэмуэля Коудри, пожилого клерка из полицейского департамента.

Инспектор Эбберлайн рассматривает письмо, которое принес Уокер; этот листок – практически все, что осталось у него от дочери, и он передает его в руки полицейского бережно, словно драгоценность.

«Я надеюсь, вы будете рады узнать, что я нашла новое место, и все идет просто чудесно. Люди, у которых я живу, вчера уехали и до сих пор не вернулись, так что все здесь остается под мою ответственность. Они очень религиозны и трезвенники, так что мне приходится соответствовать их ожиданиям. Они очень хорошие и не требуют от меня многого. Я надеюсь, что у вас все в порядке и мальчик нашел работу. Пока прощаюсь, искренне ваша Полли. Ответьте мне поскорее, пожалуйста, и сообщите – как вы там!»

– Я написал ей, но больше она писем не присылала, а через два месяца… – Уокер опять замолкает.