Записки Джека-Потрошителя

– Да, сэр, – по той же причине, что и рабочих из паба. У нас есть данные по Гранду, который ведет расследование. Его настоящее имя Кристиан Баскони, он был осужден в 1877 году за ряд краж в магазинах и приговорен к восьми годам заключения. Официально он состоит под полицейским наблюдением – с момента его досрочного освобождения в 1884 году. У нас нет никаких оснований доверять этому человеку. Я сомневаюсь в показаниях Пакера, он не смог описать одежду убитой. Также у нас есть отчет доктора Филлипса о результатах вскрытия Элизабет Страйд – она не ела виноград перед смертью. По моей просьбе доктор Филлипс обратил на это особое внимание. Что касается экспериментов господина Гранда с опознанием тел, то я считаю, что это всего лишь уловка, направленная на создание видимости работы для Джорджа Ласка, который ему платит.

– Прекрасно, – кивает Уоррен. – Мало нам писем, которые присылают все эти сумасшедшие. Теперь придется иметь дело с лжецами, которые врут газетам за деньги, и, кроме того, еще с какими-то сомнительными детективами. Жаль, что мы не можем привлечь этих людей к ответственности.

– Полностью с вами согласен, сэр!

– Мне не нравится самоуправство Ласка, – продолжает Уоррен. – От его Комитета Бдительности никакого результата, а он еще затеял вести собственное расследование! Кто вообще надоумил его обратиться к этим детективам?!

Сэр Уоррен гневно взирает на Эбберлайна, словно подозревая, что это именно он внушил Джорджу Ласку такую крамольную мысль.

– Я не знаю, сэр, – инспектор смиренно ожидает, когда минует эта вспышка гнева.

– Впрочем, это неважно… Ищите убийцу, инспектор, ищите! Ищите его так, словно от этого зависит не только жизнь еще одной потаскушки, но и ваша карьера!

Оставшись в одиночестве, Чарльз Уоррен просматривает описание подозреваемого, которое составлено по показаниям членов клуба «Империал», видевших его возле Митр-сквер с Кэтрин Эддоуз. Рост пять футов, семь дюймов – это цифра, принятая для обозначения среднего роста, и в большинстве полицейских описаний фигурирует именно она. Усы, темное лицо, серое кепи… Найти преступника, используя подобные данные, вряд ли удастся, и даже Эбберлайн при всех своих талантах будет в этой ситуации бессилен. Разве что случится чудо, но сэр Уоррен не верит в чудеса.

Когда Чарльз Уоррен преследовал в пустыне убийц профессора Эдуарда Палмера, все было предельно просто – преступники не могли спрятаться среди песков и не могли притвориться мирными жителями. Но Лондон – это не пустыня, и вчерашний убийца может заседать сегодня в одном из клубов или наслаждаться спектаклем. Сэр Уоррен вынужден признать, что пост главного комиссара оказался для него непосильной ношей, но он не привык отступать и все еще не потерял надежды на то, что убийца будет найден.

Инспектор Эбберлайн возвращается в участок на Коммершл-стрит, вспоминая по пути разговор с шефом полиции. Фредерик Эбберлайн не питает особых симпатий к главному комиссару, однако солидарен с ним в желании поймать Потрошителя. И его, как и Уоррена, безмерно раздражает тот факт, что под ногами у полиции путаются всякие Гранды и Батчелоры. Как будто, в самом деле, мало всей той чепухи, что пишут газеты, мало нелепых слухов и поддельных писем.

Вот, например, еще одно подозрительное послание:

...

«Да, старина, ты прав: это именно левая почка. Собираюс скоро выйти на охоту сново и раздобыть для тебя еще что-нибудь в том же роде!

Джек-Потрошитель».

Томас Хоррокс Опеншоу получил это письмо после того, как в газетах появилось сообщение о почке, полученной Джорджем Ласком. Доктор немедленно передал послание в участок на Коммершл-стрит, где его сличают с письмом, прилагавшимся к почке. Почерк в целом похож, так же допущено несколько орфографических ошибок.

– Что вы думаете об этом, Эбберлайн?

Инспектор устало качает головой. Даже если письмо прислано Потрошителем, это не дает им никакой зацепки. Собственно говоря, кто бы его ни написал – толку от него не больше чем от десятков поддельных писем, которые приходят в полицию ежедневно.

Создается впечатление, что Лондон сходит с ума. Что побуждает человека взять в руки перо и сочинить несколько бессмысленных строчек с угрозами? Хочет ли он выразить солидарность с убийцей? Вряд ли. Скорее – пощекотать свои нервы, поучаствовать во всеобщей панике, как будто речь идет о некой игре.

Тем не менее вся корреспонденция, поступающая в Скотленд-Ярд и полицейские участки, изучается и сортируется, ибо среди этой чепухи может попасться что-то стоящее. Некоторые письма написаны безграмотно, другие – высоким стилем; использована как плохая бумага, так и дорогая, с водяными знаками и без. В большинстве посланий старательно копируется стиль писем, опубликованных в газетах, и каждое второе начинается со слов «Дорогой Босс».