Записки экспедитора Тайной канцелярии. К берегам Новой Англии

Пират не понял, как именно пленнику удалось подтасовать карты, но что игра была не чистой, в этом он не сомневался. Глядя в глаза этому баловню Фортуны, Бен медленно взял колоду, перемешал карты заново и положил их на середину стола:

— Прошу.

Вангувер открыл короля. Все ахнули, ведь это почти наверняка была победа. Но Андерсен не спешил сдаваться раньше времени. Не теряя достоинства и игривого настроения (черт побери, было бы из-за чего печалиться!), он открыл последнюю карту… и возликовал! Да, не зря о нем говорили как об удачливом игроке: открытая карта была тузом!

— Ну вот и все, счастливчик, прошу на доску… — саркастически усмехнулся разбойник.

— Не думаю, — вступил в разговор Плахов.

И тут же из-под стола послышалось щелканье взводимых курков.

— Ой, что это у нас там?! — сделал испуганное лицо Бен и заглянул под столешницу. Оттуда на него глядели дула пистолетов: Плахову удалось воспользоваться всеобщей увлеченностью игрой и тихонько стянуть оружие у топтавшихся рядом пиратов.

— Пистолетик, — паясничал Бен, но шевелиться не смел. — Я понимаю, условия игры меняются?

Ответом было быстрое движение, сделанное нашими героями: они вскочили с мест, вырвали оружие их рук растерявшихся разбойников и направили его на злодеев. Да, условия игры поменялись совершенно!

— Ребята, вы мне нравитесь все больше и больше!.. Ваша мама не была в лондонском порту? Может, мы с вами братья? — Бен не спешил сдавать позиции. Этот отъявленный плут не раз бывал в переделках и знал, что изменница-Фортуна в любой миг может переметнуться на другую сторону.

— Если бы моя мать знала, что у нее появится такое отродье, как ты, она бы удавилась, — Семен приставил к горлу Андерсена шпагу, взял его под локоть и подтолкнул к выходу из каюты.

— Э-э… джентльмены! — сокрушенно вздохнул Бен. А что ему сейчас оставалось? Только подчиниться.

Глава 4, о дурном влиянии улицы и женской решимости

Открылись двери, и на палубу, к удивлению команды, вышел Бен. Клинок, приставленный Плаховым к его горлу, не оставлял пирату ни малейшей возможности оказать сопротивление. Вангувер с двумя пистолями нес оборону сзади. Егорка с Воронцовой замыкали шествие. Анастасия, никогда не державшая ничего опаснее булавки, на этот раз была вооружена до зубов. В левой ее руке поблескивал клинок, в правой дрожал пистоль. Команда явно пребывала в растерянности. Этот русский, похоже, был не робкого десятка и достаточно авторитетно «аргументировал» свои действия. Даже бесстрашный Бен Андерсен на этот раз послушно склонил голову набок и семенил по палубе. Правда, он все же пустил в ход свое главное оружие — красноречие.

— Па-па-па-паслушайте, — обратился он к конвоировавшему его Семену, — может, я вовсе не такой плохой. Просто дурное влияние улицы испортило меня с годами…

— Еще одно слово, — процедил сквозь зубы Плахов, — и я перережу вам глотку…

Такой резон показался Бену бездоказательным.

— Друг мой, по-моему, вы блефуете. Мои ребята сразу порвут вас в куски.

— Только вам от этого легче не станет, — прошипел Плахов у пирата над ухом и еще плотнее прижал лезвие к горлу.

— Тоже верно, — согласился Бен. — Ну так что будем делать?

— Для начала… Все шлюпки на воду! — взревел Плахов.

Но никто не бросился выполнять его приказ. Матросы, переметнувшиеся на сторону пиратов, предпочитали подождать дальнейшего развития событий, уж больно силы были неравными.

— Слушайте, я же вам предлагал отправиться в плавание… А? — продолжал переговоры Бен Андерсен.

— Речь не обо мне! — оборвал его Плахов.

— Да?! — удивился пират. — А о ком?

– He is alone! Can’t you see? Take him![6] — прокричал с планшира одноглазый боцман.

От неожиданности Егорка нажал на курок, раздался выстрел, пуля перебила ванты, и громадный юферс сбил одноглазого за борт. Митрич перегнулся, чтобы посмотреть, как ретивый пират пойдет ко дну, но картина, что открылась его взору, была куда более трогательной. Боцман лежал в той же самой шлюпке, в которую свалился давеча их капитан. Он так нежно обнимал Сигварда, что у Митрича как-то само собой вырвалось:

— О, они нашли друг друга.

Плахов на секунду отвлекся, но и этой толики Бену Андерсену хватило, чтобы положение дел изменилось в корне. Пират, оттолкнув Семена и одновременно выхватив у него из рук клинок, встал в позицию. Команда дружно взревела, поддерживая Андерсена. Шпаги, доставаемые из ножен, зазвенели в предвкушении кровавой схватки.

– Stop! Stop! I’ll do it myself[7], — урезонил рвавшихся в бой Бен.

Все отступили, оставив его один на один с Плаховым, но все-таки шпаги и пистоли обе стороны держали наготове. Мало ли кто одержит верх в поединке. Противники и впрямь оказались равными по силе. Плахов, сражавшийся за любимую, дрался как зверь. Бен был настроен менее решительно, но поскольку ему не улыбалось быть заколотым на глазах у столь почтенной публики, он крепко держал оборону. Плахов сделал пару резких выпадов, Бен ловко увернулся и очередной удар пришелся по дереву.