Записки эмигрантки

Комплексный обед состоял из 4 видов салатов (попробовала все), 3 видов супа (отказалась), мяса индейки с 3-мя видами гарниров, еще были соки 3-х видов, минеральная вода, фрукты, кофе со всякими печеньями. Весь обед отбивалась от желающих добавить мне что-нибудь в тарелку. По-моему, все искренне считали, что меня только позавчера выпустили из концлагеря, хотя я и не отличаюсь хрупким телосложением. Но фруктов и печений мне с собой напихали полные карманы, правда и сотрудники прихватили себе на вечер. Поистине, еда в Израиле - национальный спорт. Но меня такая забота тронула до глубины души.

Правда, на работу в полицию меня так и не взяли, хотя, как потом стало известно, зав. лабораторией приложил немало усилий, надеясь, что я сниму с него хотя бы часть экспертной работы. И причиной отказа послужили не пункты из списка, который я так хорошо выучила. Просто до меня в этой лаборатории уже поработал один очень известный профессор-теоретик из России, и руководство побоялось новых теорий. После него уже ни одного русского в лабораторию не взяли, я специально узнавала. А профессор-теоретик через пол-года уехал искать счастья в Германию.

Следующим этапом на большом пути моего поиска работы было интервью в Институте Вейцмана. В масштабах новой страны проживания это как Академия Наук в России (но до перестройки).

По существу, это не институт, а целый город для исследователей - около 20 различных институтов, в которых работают ученые со всего мира. Лаборатории и институты размещены в отдельных специально построенных для каждого из них здания в сказочно красивом саду со скульптурами, фонтанами, искусственными прудами и водопадами. Говорят, что одна половина сотрудников здесь ученые, а вторая - садовники. Творческая работа садовников очевидна. Большой парк разделен дорогой на рабочую и жилую зоны. Научная мелочь живет в гостиницах-общежитиях, персоны покрупнее - с семьями в коттеджах. Много народу из России.

Здесь же организована первая теплица-"инкубатор" для развития научных проектов. Идея была прекрасная, но по крылатой фразе незабвенного господина Черномырдина, "хотели как лучше, а получилось, как всегда". Видимо, этот афоризм справедлив не только для России. По идее, теплицы (в последующие 10 лет их стало 26) были организованы для проверки и развития научных и технических идей, государство финансировало 2 года работы под крышей такой теплицы с тем, чтобы после этого срока проект превращался в самостоятельную фирму или закрывался, если идея оказывалась несостоятельной. Даже 1-2 успешных проекта из 10 обеспечивали экономический эффект всей программы. Я знаю примеры очень успешных проектов в области химии, медицины, электроники, компьютерных программ, разработки новых материалов, посколько и сама впоследствии поработала в трех таких теплицах.

К сожалению, с годами идея начала вырождаться в государственную кормушку для некоторых околонаучных проходимцев, в том числе и из наших соотечественников. Если проект открывался по идее эмигранта, ему в обязятельном порядке давали местного менеджера, который и распоряжался бюджетом, иногда предпочитая тратить его на зарубежные поездки и оплату консультантов, а не на необходимое оборудование и материалы. Причем такой руководитель в большинстве случаев ни к какой науке отношения не имел, а руководил раньше домом престарелых или транспортной компанией. Была изобретена специальная научная должность "ученый-эмигрант" с зарплатой вчерашней, но местной, школьницы-секретарши. Чтобы открыть проект, надо было обладать немалой пробивной энергией, желательно связями и хорошо ориентироваться в сиюминутной научной моде, которая зависела от того, какой специалист был Главным ученым или его советником, решавшим вопрос о финансировании.

Как-то так получилось, что большинство "наших" инициаторов проектов были либо преподавателями провинциальных ВУЗов, либо сотрудниками патентных отделов разной принадлежности. Их принцип гласил: "Главное - деньги получить, а сделать каждый может. Нужного специалиста всегда можно найти." Получив деньги под проект, начинали искать специалистов и, как правило, находили. Немало было и настоящих серьезных ученых, но они обычно стремились работать в университетах, а если и открывали проекты, то редко оказывались хорошими бизнесменами.