Записки еврея

 Я мысленно посылалъ его къ чорту съ его замогильными лакомствами.

 -- Этотъ Левіаѳанъ и буйволъ -- живые или мертвые? спрашивалъ я.

 -- Конечно, живые.

 -- Что-то непонятно. Праведники умираютъ по очереди безпрестанно, и конечно, поспѣваютъ въ рай не въ одно и то же время. Если эти продукты были свѣжи для первыхъ пансіонеровъ рая, то для другихъ они должны бы...

 -- Испортиться, хочешь ты сказать?

 -- Ну, да.

 -- Они не могутъ испортиться. Они всегда свѣжи.

 -- Какимъ же это образомъ?

 -- Каждый день Господь рѣжетъ и буйвола и Левіаѳана и отбираетъ болѣе сочные куски для обитателей рая. На другое утро и буйволъ и Левіаѳанъ опять живы и здоровы.

 -- Бѣдныя животныя! сказалъ я съ притворнымъ сожалѣніемъ:-- каждый день подвергаются такой страшной операціи!

 -- На это они и созданы! съ самоувѣренностью произнесъ учитель и погрузилъ свою цинковую ложку въ хляби фасольнаго моря.

 Другое неудобство, причинявшее мнѣ ужасныя страданія, заключалось въ томъ, что учитель этотъ изъ скряжничества и желанія накопить побольше рублевиковъ, набралъ въ науку громадное число учениковъ, и не успѣвалъ управиться со всѣми въ теченіе дня и вечера; нѣкоторымъ необходимо было вставать въ три часа до разсвѣта, чтобы заниматься съ наставникомъ. Въ число этихъ горемыкъ попалъ и я. Ложась спать впроголодь, измученный, уставшій отъ дневной мозговой работы, я обязанъ былъ прерывать свой сонъ въ самую сладкую утреннюю пору. Просыпаюсь, бывало, усиливаюсь поднять голову, а голова опять тяжело падаетъ, глаза слѣпляются, и я опять забываю на минуту желѣзную необходимость встать на ноги. Отдалъ бы, кажется, цѣлый годъ жизни за одинъ часъ сна, а встать надобно. Встанешь, вымоешь глаза холодной водой, а они все продолжаютъ смыкаться. Учитель нетерпѣливо кричитъ и ругается. Сядешь къ столу, развернешь аршинную пузатую книгу, и безпрестанно зѣвая, начинаешь долбить какую-то схоластику, невлѣзающую въ голову.

 -- Заутренняя молитва и заутреннее ученіе Торы пріятны Господу, утѣшалъ насъ учитель.

 -- Почему же? спросилъ его однажды одинъ изъ учениковъ.

 -- Потому, что въ эту пору Господь болѣе расположенъ къ милости и прощенію.

 -- Почему же? не отставалъ любопытный ученикъ.

 -- А потому, что люди Его менѣе сердятъ. Человѣкъ не грѣшенъ только во время сна.

 Я не обращалъ вниманія на его ханжескія выходки, и не возражалъ ему. Я зналъ, что онъ своими Левіаѳанами и буйволами прикрываетъ только грязную скаредность.

 Богъ, однакожъ, наказалъ его самымъ жестокимъ образомъ. Вмѣсто фасольной похлебки, къ столу начали подаваться и жирные бульоны, и жаркія изъ курятины, и даже полукислое красное вино. Насъ не только перестали поднимать на ноги до разсвѣта, но даже и совсѣмъ прекратили мучить Талмудомъ и прочей мудростью.

 Какъ благодарили мы Бога въ ту пору за этотъ счастливый случай! Но цѣлыя сотни тысячъ людей взывали къ Всевышнему, и молили Его вновь наслать на насъ какъ можно скорѣе и фасоль и заутреннія пытки.

 Случай этотъ, пріятный для насъ и пагубный для человѣчества, былъ -- холера.

 

VII. Кто сильнѣе, холера или цадикъ?

 Не удивляйтесь, читатели, этому странному заглавію. Знакомый съ хорошими и дурными сторонами своей націи, съ ея достоинствами, недостатками и нравственными недугами, я, съ. полной увѣренностью, задаю этотъ оригинальный вопросъ: кто сильнѣе, кто пагубнѣе для евревъ: холера, или цадикъ?

 Холера, этотъ бичъ человѣчества, вырывающій съ корнемъ столько жизней, является періодически, изрѣдка, совершаетъ свое мрачное дѣло -- и исчезаетъ; цадики свирѣпствуютъ съ изумительнымъ постоянствомъ, высасываютъ заживо, какъ вампиры, послѣдніе соки у тупоумныхъ массъ еврейскихъ. Отъ холеры можно оградить себя предохранительными средствами -- умѣреннымъ образомъ жизни, препаратами латинской кухни; отъ цадиковъ, пользующихся фанатизмомъ своихъ единовѣрцевъ, ничто не спасаетъ кромѣ смерти. Отъ холеры можно бѣжать; отъ цадиковъ не убѣжишь: они преслѣдуютъ, вкрадываются даже въ такія мѣстности, гдѣ фанатизма, относительно, меньше, гдѣ имъ угрожаетъ преслѣдованіе и отъ развитыхъ единовѣрцевъ, и отъ самаго правительства. Они своими шарлатанствами приковываютъ къ себѣ цѣлыя толпы невѣжественнаго народа. Въ одномъ только они схожи съ холерою: какъ она, они душатъ, преимущественно, самый низшій, бѣдный классъ народа.

 Цадики -- это ядовитые паразиты, питающіеся потомъ и кровью своихъ безчисленныхъ жертвъ; это сѣятели суевѣрія и тьмы; это безсовѣстные факторы на биржѣ религіи; это коварные посредники между небомъ и землею;.это торгаши райскими продуктами; это неизлечимый ракъ въ наболѣвшемъ организмѣ еврейской націи. Цадикъ -- это еврейскій святой, чудотворецъ.

 Цадикъ достигаетъ своего величія и народнаго довѣрія не упорнымъ, усидчивымъ трудомъ, какъ ученый; онъ пріобрѣтаетъ славу не постомъ, молитвой и умерщвленіемъ плоти, какъ схимникъ или аскетъ; онъ достигаетъ безсмертія не опасностями и лишеніями, какъ воинъ; онъ прямо выползаетъ изъ утробы матери, и рождается на свѣтъ Божіи -- готовымъ цадикомъ.