Записки филиппинки (сборник)

Сегодня воскресенье. И у меня выходной. Законный. Один раз в неделю, кстати! Вместо двух. В нарушение прав человека. Хотя я смиренно приняла эти кабальные условия маленькой хитрой Адели.

Я валяюсь в своем гостевом домике с Ремарком в постели. А с кем еще? И получаю удовольствие от умного и талантливого классика.

Адель в городе.

Только что звонила Светка-соседка. Уж очень ей любопытно, как продвигаются мои литературные мастер-классы для «одного богатого москвича». Надо же! Поверила! Чем абсурднее вымысел, тем в него легче верится!

Стук в дверь.

– Входите!

На пороге – Гена. Как все же он похож на этого теннисиста Андре Агасси!

Странно, чего ему здесь надо? То ли Гена подшофе, то ли решил со мною в шахматы сыграть! Лучше уж в теннис.

Но Гена смотрит на меня изумленно, вытаращив глаза, будто впервые видит. И я понимаю, что Гена на самом деле видит меня впервые. В таком виде. Без рабочей униформы. Без дурацкой шляпы, скрывающей мои волосы. Без дебильных очков. На мне лишь маленькое оранжевое платье. Оно облегает мою фигуру. Оголяет длиннющие босые ноги. Цвет платья гармонирует с цветом распущенных волос. Сегодня они медово-гречишные! Сменили оттенок сообразно расслабленному настроению безмятежной радости.

Я смотрю на Гену. В его руках какая-то брошюрка. Гена смотрит то на меня, то на журнальный столик. Там стоит мой открытый ноутбук с кустодиевской купчихой, ставшей фоновой картинкой моего рабочего стола. У купчихи, в исполнении украинской художницы Вальки Бомбейкиной, золотисто-огненные локоны, буйно выбивающиеся из-под чалмы и тонкое кокетливое лицо, очень уж напоминающее мое.

И я понимаю, что моим шпионским играм пришел конец. Наверное, и Гена понял, что я их развела. Он едва справляется с эмоциями и протягивает мне брошюру.

– Я хотел вам подарить песенник русского народа. Украинские вы знаете. Может, и эти понравятся?

– Спасибо.

Я смотрю на Гену. У него глаза, как у Гордика, когда я чешу того щеткой по жирным бокам. И я почти с усилием гоню Гену из домика.

Я не люблю серых ворон!

Завтра я остаюсь одна. Не считая девчонку Анжелику, таджика и двух волкодавов.

Степень ответственности серьезная. Таджик удавится от зависти и злости! Нет, мне не страшно. Страшно было в служанки решиться.

С Анжеликой я справлюсь. Девочка-мажорка удивительно вежливая. Очень трепетная. Томная. Напоминает нежную кошечку Мурочку. И мяукает. Натурально.

– Анжелика, ты где?

– Мя-у?

– Я возьму Ремарка почитать?

– Да-у!

Курево, пиво – это мимо нее, как говорит Адель. Папа ее очень любит и беспокоится на тему будущего жениха: лучше пусть бедный, но порядочный! А денег, мол, хватит!

Утром ей надо приготовить овсянку, бутерброд с чаем и отправить в колледж!

С собаками тоже не должно быть проблем. Гордик свой в доску. Неотрывно бегает за мной по поместью. Собачонкой по пятам! Шерхан вроде тоже миролюбив. Хоть и хитер. И оба ко мне не равнодушны. Ну не должны животные причинить мне вред. Я кормлю их, балую, играю с ними. В них, мне кажется, больше человечности, чем в некоторых двуногих.

Таджик. Этот меня очень беспокоит.

Да! Без ложки дегтя не обойтись нигде! Иначе жизнь неинтересна. Это я про таджика. Может, поговорить с ним? Сказать, что в его семье деньги зарабатывает он. А в моей, так уж вышло, я. И некому мне помочь.

Ну, нет! Это дурные мысли. Благородства я за ним не замечала. Надо держать дистанцию. А то охамеет. Это из серии: дашь палец, всю руку откусит. А я еще чужестранка, из экономически отсталой Украины, о которой он, конечно, наслышан! Только дистанция!

Адель в парилке. Это надолго. Все пытается сбросить лишний вес.

Я в летней кухне. Лежу на диване, смотрю телек. «Прокурорская проверка». Умеют киношники втянуть зрителя в телевизор. Мне пора уже песикам их порцию форели выдать. А я не могу оторваться от перипетий фильма.

Заходит Гена. Как все же он похож на Андре Агасси!

– Лежите, лежите! У меня к вам вопрос, Мария!

– Какой?

– Картина у вас дома? Купчиха. Я бы хотел купить ее. Это возможно?

– Она, конечно, мне дорога… Но… зачем я вам? Хотя для вас я готова…

– Сколько?

– Шесть тысяч долларов.

– Заметано. Дайте мне на всякий случай ваш украинский телефон.

Тут резко открывается дверь и появляется Адель, красная после бани, распаренная. Смотрит на нас с Геной подозрительно.

Я беру тазик с форелью и выхожу к собакам.