Записки гарибальдийца

У Гарибальди нет соперников, нет завистников; при первом взгляде на него все понимают, что такая громадная популярность дается не даром. Сам Гарибальди в обращении со всеми безразлично прост, но мало с кем он откровенен вполне. При устройстве новой администрации в Неаполе, Гарибальди доверял некоторых лицам, доказавшим впоследствии, что они не заслуживали его доверия. Но действительно ли обманулся на их счет диктатор, или просто не видел вокруг себя людей более достойных? Что он любит человечество, в этом не может быть сомнения, но постоянно ровная манера его обращения со всеми, часто заставляла меня задавать себе вопрос: верит ли он в людей? Знаю, по крайней мере, что он имеет полное право в них не верить.

XXV. Анита Гарибальди

Я рассказал уже кровавую свадьбу Гарибальди с Анитой. Все, знающие имя Гарибальди, знают безраздельную любовь к нему, геройское самоотвержение и не женскую твердость его жены. К сожалению, жизнь этой необыкновенной женщины мало кому известна, и я на этот раз не принадлежу к избранному меньшинству.

Смуглая как креолка, с правильным и строгим лицом, с огненными глазами и чудными, черными как смоль косами, она навсегда врезывалась в память тому, кому хоть раз удалось видеть ее живую, оригинальную физиономию. Гарибальди, даже во время второй своей несчастной любви, не мог забыть ее прелестный образ. Она была верной спутницей его во всех опасностях, во всех несчастиях и треволнениях его жизни.

Не имея сведений об ее жизни, я могу рассказать несколько подробностей по крайней мере о ее смерти.

После неудачи в Сан-Марино, Гарибальди и его последователи всякими проселками и непроходимыми местами пробирались к морю. Окрестные рыбаки волей-неволей вынуждены были помогать им в опасном предприятии. Чтобы поскорее освободиться от них, рыбаки отдали им четыре небольшие лодочки за очень умеренную цену. В этой небольшой флотилии очень удобно разместилась вся экспедиция. В одну из барок сел Гарибальди с Анитой и с своим штабом, состоявшими из Чичеруаккио[202] с двумя сыновьями и священника Уго Басси.

Австрийские пароходы скоро однако же напали на след беглецов и начали деятельную за ними охоту. Пришлось приставать к берегу среди всевозможных трудностей и искать убежища в скалах и лесах. Каждый действовал сам за себя. Гарибальди, вместе с Анитой и одним очень преданным ему офицером, пробрался до небольшой рыбачьей деревушки, переоделся в крестьянское платье и отправился лесами по направлению к Равенне.

Во время этого трудного перехода, Анита, ослабленная всевозможными лишениями, перенесенными ею в последние дни, изнемогла совершенно. До сих пор любовь ее к мужу и горячая привязанность к народному делу служили ей значительной нравственной поддержкой и давали силы переносить все труды и страдания. Но скоро неизвестность на счет будущей судьбы своей и любимого мужа, страшная гибель многих близких ей людей, тоска по оставленным ею детям, с которыми она теряла надежду увидеться, парализовали ее нравственно, между тем как голод, холод и бессонница совершенно расстроили ее организм. Опасность ее положения стала очевидна для ее спутников.

Трое путников плелись шаг за шагом, от дерева до дерева, от леска до леска, не теряя надежды добраться наконец до Равенны, где они имели в виду хоть кратковременный отдых. Крестьяне забывали все угрозы и запрещения, и пособляли им, сколько могли. Рассказывают даже – чему впрочем трудно верится – будто даже полиция помогала им от времени до времени.

Австрийцы, с своей стороны, узнав через шпионов направление, куда скрылся Гарибальди, наполнили весь тот край пешими и конными отрядами, которые охотились за путниками совершенно как за дикими зверями. Не раз враги уже совершенно нагоняли их, но те, собрав остаток сил, убегали снова и прятались в недоступные по-видимому притоны.

В одну из таких критических минут, Анита зашаталась на ногах, побледнела и едва не упала. Встревоженный Гарибальди схватил ее в свои крепкие руки, и с дорогой ношей на плечах, презирая все трудности и опасности, направился к ближней ферме, с намерением во что бы то ни стало доискаться безопасного и спокойного убежища. Едва добежал он до первого жилища, как узнал, что австрийцы заняли всё в окружности, и что ему не оставалось другого средства к спасению, как укрыться в чаще леса. К счастью, встретившийся ему по пути фермер, узнав имя беглеца, тотчас же уступил ему свой баррогино (маленький итальянский кабриолет), с свежей и здоровой корсиканской лошадкой. Уложив туда умиравшую Аниту и погоняя без жалости бедного коня, к вечеру добрался он до маленькой кашины, очень близко от Равенны. Анита была при последнем издыхании, и Гарибальди решился остаться здесь на ночь и отправился искать убежища в кашине.

Увидев любимого своего героя в таком отчаянном положении и забыв все запрещения австрийского проконсула, какой-то старый контадин уступил свое жилище беглецам и принялся ухаживать за умирающей. Но всё было уже кончено для Аниты. В ночь она умерла.