Записки графини Варвары Николаевны Головиной (1766–1819)

Врач мне предписал побольше моциона, муж предложил мне путешествие по Саксонской Швейцарии. Я отправилась с ним, с принцессой Тарант и несколькими другими особами. Мы начали с Liebe Wal — прелестного места, где мы пили сливки на мельнице, прекрасной по своему наиболее веселому и разнообразному расположению. Когда мы покинули это место, нашим глазам представилась самая дикая и самая суровая природа. Громадные скалы, долины, заключенные между высокими, покрытыми лесом, горами, большие ветви, скрещивающиеся между собой, опасные каменистые тропинки, проложенные необходимостью, источники, падающие с шумом до глубины долины, создавали суровый пейзаж, который я с удовольствием обозревала. Погода была очаровательна и спокойна. Мы ходили в продолжении семи часов, предшествуемые проводником. Мы вскарабкались на коленях на две крутые горы (Малый и Большой Виттенберг). Мы цеплялись за ветви и корни, чтобы не упасть. Я была истощена, моя одышка почти всецело лишила меня сил, принцесса Тарант меня дотащила до вершины одной из гор, где находилось нечто в роде беседки. Мы остановились в ней для отдыха и для того, чтобы полюбоваться видом мест, расположенных по течению реки Эльбы. Потом мы спустились с горы через густой дикий лес по тропинке, покрытой камнями и терновником. Тогда нас настигла ночь. Природа безмолвствовала; между вершинами старых деревьев замечались серебряные лучи луны, дававшие слабый свет. Стук топора дровосека разносился эхом. Я испытывала чрезвычайное наслаждение, которое доставляют только красоты природы. Это единственное действительное наслаждение, которое никогда не исчерпывается, оно доступно всякому возрасту во всякое время. Опираясь на руку madame де-Тарант, я предавалась всем получаемым впечатлениям, пока мы не дошли до конца леса. Мы заметили у наших ног крыши одной деревни, расположенной на берегах Эльбы. Этот новый пейзаж был освещен тем более поразительным светом, что он выходил из темного леса. Мы, казалось, висели на воздухе, хотя уже прошли три четверти спуска. В самом низу находилось судно, довезшее нас до Пирны, где мы провели ночь перед возвращением в Дрезден. Пирнская долина живописна. Остатки разрушенного замка представляют собой наблюдательный пункт. Они возвышаются над частью гор, а с другой стороны над долинами, усеянными деревнями.

Наши поездки заглушали иногда беспокойство, гнездившееся в глубине моего сердца. Бледность лица моей матери меня леденила, и если иногда я находила некоторую надежду привезти ее на родину, это меня мало утешало, и я страдала потом еще более. Постоянные тревоги истощили всецело мое здоровье, я по-прежнему выходила, но мысль о моей матери меня преследовала всюду. Я с удовольствием встретилась снова с принцессой Луизой Прусской, которая несколько раз навестила меня и обедала у меня с братом, принцем Людовиком, погибшим через несколько лет в войне против французов. Он был почти всегда жертвой обстоятельств и если сделал несколько промахов, то только потому, что не был на своем месте. Этот принц имел великую душу; не стесняемый во всех своих движениях, он кончил тем, что стал заблуждаться, и воображение его увлекло. Горячность и потребность отличиться привели его к смерти.

Я приближаюсь к печальному времени, к страшной минуте, когда я потеряла мать.