Записки грибника

Потом до меня дошло, просто раскручивает на взятку. А после того как он перешел к делам нашей маленькой фирмочки, всё встало на свои места. Дядя хотел долю.

Я стал отговариваться, — 'что это не мое и все дела делает Никодим, я же только мастерству обучен и спрос с меня маленький'

Только к обеду попал домой, был рад до усрачки что шкура осталась целой, но теперь вставала другая проблема что делать со средневековым рекитиром. На моё предложение завалить жлоба, Никодим отмахнулся и предложил свое решение. Основной наезд был на капсюли, вот он и предложил идти в пушкарский приказ и показать их там. По всему получалось, мне идти работать на государство. Но я был не готов. Не так хотел придти, сначала хотел свою винтовку доделать и отработать производство гильз. Но как видно не судьба, придется мне идти с тем, что есть. Весь вечер просидел в раздумьях. От того дьячка из приказа Никодим отобьется, налоги и сборы им плачены по полной и долгов за ним нет, слабое звено это я, мой приработок и есть цель этого ворюги. Идти и жаловаться нет смысла, я ведь некому ничего не платил. Этот момент как-то был мной упущен, и вот нашлась волосатая лапа желающая снять с моего дела сливки. С-Сука. Жирная. Толстая. Вонючая самка собаки.

От злости хотелось чего ни будь сломать или пришибить кого ни будь. Накатил соточку спирта, выпил, откусил соленого огурца и в мрачном настроении принялся рассматривать бревенчатые стены своей комнаты.

Очнулся я от своих раздумий, после вежливого стука сапогом в дверь, в раздражении крикнул, — Ты там ещё головой постучись.

— Если только твоей. Не отопрешь, по маковке настучу, когда войду. — Послышались невнятные восклицания других пришедших с Никодимом людей.

Я подошел, отодвинул засов и впустил в комнату всю честную компанию. Никодима, Силантия, Сидора.

Данилы ещё не было, не приехал. Мужики споро расставили на столе немудреный закусон, капуста квашеная в глиняной плошке, там же, поверху, с пяток огурцов соленых и две головки чеснока, шматок хлеба и бадейка пива, литров так на десять. Расселись по лавкам и табуреткам, вокруг маленького столика стоящего у окна. Сидор протер подолом рубахи кружку, взятую с полки, зачерпнул драгоценной влаги и преподнес её Никодиму, — Испей Никодим за здравие нового мастера пушкарского приказу, раба божьего Федора.

Тот степенно взял подношение, ладонью левой руки расправил усы с со словами, — 'Будь здрав, Федор' — выпил. Крякнул, поставил пустую посудину на стол, протянул пятерню к закуске, пошевелил пальцами выбирая. Откусил от огурца половину и захрустел им, пережевывая. Сидор тем временем, успел зачерпнуть по второму разу и подать Силантию, Тот так же, одним махом выпил, скривился и потянулся за капустой.

Сидор налил себе и причастился. Глядя на их довольные рожи, я не выдержал и, забрав кружку, налил себе, уже поднося к губам, унюхал характерный запах Никодимовского самогона, а в посудинке-то грамм так триста пятьдесят, четыреста. Меня хватило только на половину, больше не осилил.

Никодим взглянул, буркнул, что-то невразумительно обидное, от чего парни засмеялись, а я сидел с открытым ртом и пытался удержать в себе это пойло. Перестроечный 'Рояль' амброзия по сравнению с этим. Продышавшись, подобрал половинку огурца и стал её грызть, заедая мерзкий вкус напитка.

— Никодим, предупреждать надо, я думал, что вы пиво принесли.

— Оно конечно, так и хотелось. Но показалось, что захочешь чего крепче, да и ребята меня поддержали.-

На эти слова две хитрые рожи радостно осклабились и закивали.

— Завтрева тебе по утряни, надоть быть на неглинке, — И хитро посмотрел на меня, — тебя ждать будут.

Я широко открыл глаза, с момента моего возвращения прошло не больше пары часов, а 'меня уже ждать будут'

— Что-то ты темнишь Никодим, поведай мне о том, чего я не знаю. Не успел вернуться и рассказать тебе, а ты меня уже сосватал кому-то. И кто он таков?

— Когда пойдешь, — он продолжил, как будто не слышал моего вопроса, — пищаль свою винтовую забери, заодно и её покажешь. Пистоны не забудь и эти, гыльзы с пулями. Они у тебя ещё остались или снаряжать надо?

— Никодим, ты кому меня продал?

Он, молча, посмотрел на меня, отвернулся в сторону, — Мужики, вот сделай человеку радость, избавь его от хлопот, так он норовит во всем гадость только увидеть.

И обратился ко мне, — Ни кому я тебя не продавал, кум это мой, он раньше пушкарем был, токмо ему, как вон Сидору, ногу изувечило, в колене не гнется. Чтоб ты знал, при пушках по гроб жизни, народ служит и от них только к богу уйти можно или пока от старости не сможет ядро в ствол заложить, вот тогда и будет послабление от службы государевой.

— Так ты меня хочешь на всю оставшуюся жизнь, в кабалу царскую загнать?

— То не кабала, а долг. Али ты не православный?

— Тебе что крест поцеловать? Или перекреститься? Никодим не говори всякий вздор. И не сбивай с толку. Кто твой кум?

— Подмастерьем он там, в колокольной избе.

— Да я, в колоколах, как свинья в капусте, разбираюсь.

— Федя, Федя, вот что значит, давно дома не был. Чтоб ты знал, и завтра не выставил себя как дурак.