Записки гробокопателя

Народ тек тугой струей по улочкам, в основном туристы, но иногда и местные мелькали. Вон две бабы пошли в длиннополых темных платьях, головы обмотаны белыми платками, как у наших баб на сенокосе. Один турист навел было на них фотоаппарат, а они - хоп, и увернулись. И правильно, тут тебе не моды Слава Зайцев показывает, не театр.

Стену Плача сторожил солдат. Он стаил проверять Петра Ивановича машинкой. Тот усмехнулся.

- Зачем вы смеетесь? - по-русски спросил солдат. - У нас есть террор.

- В кого террор? - презрительно спросил Петр Иванович и прошел вместе с Мири на территорию Стены.

Стена была с трехэтажный дом. Серая, изъеденная временем, ноздреватая, как пемза. Слева молились мужики, справа, за оградой - женщины. По Стене расхаживали автоматчики. Чуть в стороне из выкопанных котлованов высовывалась опалубка: историки искали старину.

За Стеной горел купол мечети Омара.

- Там арабский Иерусалим, - сказала Мири притомленным от затянувшегося гуляния голосом. - Я буду ждать тебя там, - она показала на крытую галереечку.

Петр Иванович подошел ближе к Стене, остановился метрах в десяти перед ней, возле ограждения. Дальше не пошел: не хотел менять шляпу на дурацкую картонную кипу-тюбетейку, которую брали посетители в коробе с той стороны забора при входе. Хотя в черных шляпах вон молятся за милую душу. Но у него же не черная - беж. Может, на цвет убора тоже регламент непосредственно?

- Курить можно?! - крикнул он вдогонку Мири.

Та кивнула.

Петр Иванович закурил, облокотился на заборчик. Разный возраст стоял у Стены, кто с книжками, кто без. Но все, как один, подергивались верхней половиной тулова туда-сюда, вперед-назад, даже смотреть неловко. Причем песен, псалмов там, не пели. Всухомятку дергались. Ихнее дело. А у нас в церквах, когда бате руку лижут или на полу валяются грязном, или иконы всем гамузом мусолят?.. Тоже ведь не каждому по нраву. А этим вот подергаться, может, хочется, ну и пусть себе...

В Стену, на высоте человеческого роста, в трещины, выбоины вставлены были свернутые бумажки. Наверное, как у нас: за здравие, за упокой? Типа молебна. Только здесь без попа, прямо Господу Богу адресуют непосредственно. Это правильно. И короче.

Насмотревшись на Стену, Петр Иванович неспешно побрел, закинув руки за спину, в сторону Иисуса Христа. Рядом плелась Мири. Она совсем, видать, притомилась, Петр Иванович взял ее за руку.

- Поговори со мной, - попросила она. - Ты не злой?

- А зачем мне на такую хорошую девочку злиться? - Петр Иванович погладил Мири по голове. - Вспотела, - вытер ладонь о брюки. - Про что рассказать?

- Про русское.

- Про русское?..

Петр Иванович помолчал. Вспомнил, как он решил сходить на Пасху в церковь. Пришел вечером. Глазам не поверил: не церква - дискотека. В ограде парни поддатые, девки курят... Матерятся в голос. Вдруг топот. Казаки. Бабка рядом: "Артисты приехали". А тут еще староста церковный прожектор над папертью врубил. Ну точно, киносъемка! Одного "казака" он узнал. Парторг бывший в ДРСУ-5. Он у него песок, гравий для фундамента брал слевака, без квитанций. Батюшка вышел в облачении, говорит "казаку": "В нашем храме сложился хороший дружный коллектив". Плюнул Петр Иванович, ушел. Даже Пасхи не дождался. Потом все переживал, что крестился у этого бати вторично, наверняка ведь мать в детстве крестила. С будуна был, на гвоздях, вот и повело креститься по второму заходу...

- Значит, про русское. А ты совсем там не была, в России?

- Меня моя мама родила в - Иерушалайме. Десять лет назад.

- Хм... А у меня прошлой осенью три козленочка родились непосредственно. Две ярочки и один барашек. Жили в ящике фруктовом, бумажкой я им там застлал. Когда они родились, я пленочку им с головы снял и посыпал солью...

- Зачем? - испуганно спросила Мири.

- А затем. Посыпал солью и дал матери, козе, она соль любит, она их вылизала до полного блеска. Барашка-то я на семена оставил, а ярочек...

- Где живут сейчас ярочки? - заподозрив неладное, спросила Мири и остановилась. - Ты их ель?

Петр Иванович понял, что влип.

- Упаси Господь, - соврал он. - Подарил там... соседке одной...

- А главную козу. Маму?

- Козу продал, - с облегчением сказал Петр Иванович, ибо козу он действительно продал в Можайске. - Отвез на рынок и продал.

- Сколько шекелей ты получиль? - не унималась Мири.

- Не помню уж, когда дело-то было... Сколько стоит, столько и получил...

- Хм, - сказала Мири, но допрос закончила. - Мы - уже. Иисус здесь.

7