Записки империалиста (СИ)

И теперь подполковник Окунёв свои способности кораблестроителя и организатора работ проявлял на Дону. Его усилили инженерами и рабочими с Николаевского адмиралтейства, Сормова. Так, что Азовская флотилия должна была к часу «Х» получить паровые канлодки, и как мне очень хотелось прообраз миноносцев пока с шестовыми минами. В качестве двигателя для тех и других выступала «палочка выручалочка», паровая машина путиловских канлодок. На Сормово их выпуск уже освоили. По Волге, железной дороге, Дону они и доставлялись Окунёву. Ж\д Волга — Дон приобрела стратегическое значение для Крымской войны. И почему её нельзя было использовать в той войне? Мне это было не понятно. Сейчас это железная дорога набирала пропускную способность, кроме неё от Каховки строили на Перекоп конную ж\д, и от Арабатской крепости в Крыму тоже. Деревянные рельсы с полосами железа на них, ничего сложно. Тем более там сейчас рабочих рук добавилось. Пленные из под Керчи. И ландшафт для таких ж\д близок к идеалу, степь причем местами ровная как стол. Для перевозок в ход пошли местные верблюды. Эти зверюги могут в одно лицо тянуть до тонны груза, а в паре и все две. Это много больше, чем призванные на войну крестьянские лошадки. Пара верблюдов в Великую Отечественную войну ЗиС-3 от Волги до Германии дотянули. Памятник им даже есть.

От действий из Николаева на море было решено пока отказаться. Чтоб не провоцировать союзников на ответные действия. А то решат в ответ пройти в Днепровский лиман и Николаев, а там береговая оборона и флотилия ещё не готовы полностью к встречи. От атаки с моря по Балаклаве тоже можно было уже не думать, все силы и ресурсы были брошены на предстающую Керчь 2.0 на море. Зато армейцы загорелись идей устроить союзникам Балаклавское сражение 2.0 на суше.

Выслушав расклад, я посмотрел на Барятинского, и сказал:

— Если мы снова удержим Керчь, добьёмся успеха по Балаклаве, так же на Балтике, у Карса, то может наступить перелом в войне в нашу пользу. Вряд ли союзникам захочется зимовать в полуосадном положении.

— Дай, Бог, Ваше императорское величество, дай, Бог, — ответил Барятинский.

— На, Бога, надейся, да сам не плошай, — ответил я.

После этого уточнив ряд моментов утвердили следующий план действий на июнь-июль:

Взятие Евпатории, ликвидация главных сил турецкой армии в Крыму. Подготовка Керчи, Очакова, Кинбурна к обороне на суше и море. Удержания за собой Гасфортовой горы и занятие высот к востоку от Балаклавы. Разработка и подготовка Балаклавской операции. Максимум занять и удержать Балаклаву, минимум занять, всё там уничтожить и отойти. Активизация гарнизона против осадной армии. Вылазки, обстрел позиций, батарей противника. Подготовка к отражению штурма и содействию Крымской армии во время Балаклавской операции. Улучшение снабжения армии и гарнизона, и оказания медицинской помощи на всех уровнях.

На этом совещательные дни закончились, все занялись делами, которых было огромное количество. Я же решил, что не будут ждать приезда сыновей, Николая и Александра в Бахчисарай. Меня ждал Севастополь. И я очень хотел встретится с ним и с его защитниками.

ГЛАВА 7

РОССИЯ ЕВРОПА КРЫМ

Июнь 1855 года

«Керчь!!! Победа!!!», шла волна восторга и ликования по России. И загудела она колоколами, молебнами, крестными ходами, ресторанами, кабаками, кутежами во славу русского оружия и государя императора, радостными разговорами. Победа!!! Соседи бегали или ехали к друг другу, чтоб сообщили новость, «Победа!» Люди стихийно собиралась на улицах, площадях, говорили о новостях, поздравляли друг друга. «Победа!» Госучреждения, салоны, университеты, гимназии, училища, ярмарки, торговые ряды, лавки, улицы. Вся Россия, говорила, только одно слово — «Победа!!!» Она была нужна ей как вдох человеку, которому ударили под дых. И Россия его получила. И задышала конечно ещё не полной грудью, но, всё же более ровно и уверено.

СМИ и без моей прямой указиловки тему побед под Керчью и под Севастополем подняли на щит, трубили о них во все иерихонские трубы и били победные барабаны. Здесь большую роль сыграли репортёры, которые были прямыми свидетелями сражений. И их репортажи в газетах расходились огромными тиражами, и зачитывались до дыр. В книжных лавках были скупленные все атласы где можно было найти Севастополь, Керчь и Керченский пролив.

Меня бойцы информационного фронта ставили в один ряд с Александром Невским, Дмитрием Донским, которые, как и я сами участвовали в сражении, лицом к лицу с противником. Хотя конечно, я, как они. Мой поединок оброс, как и положено в этом случае, всякими небылицами. Что француз был здоровущий, аки, Голиаф, или, что их вообще было несколько. И все здоровущие. Что ж этого было не избежать. Император ратоборец-поединщик, всё же это неплохой образ среди поданных для начала.

Великий князь Константин Николаевич, как мальчишка чуть не подпрыгнул от радости, а только поднялся на носках, и хлопнул себя по бедрам, когда, взволнованный адъютант радостно выдохнул: