Записки империалиста (СИ)

Капитан 1-го ранга Григорий Иванович Бутаков, вновь шёл в бой с адмиралом на борту. Как, тогда 5 ноября 1853 года, его «Владимир» имея на борту начальника штаба Черноморского флота вице-адмирала В. А. Корнилова, вступил в первый в истории бой паровых судов. Его пароходофрегат как и было положено кораблям русского флота атаковал 10-пушечный турецко-египетский вооружённый пароход «Перваз-Бахри» (Владыка морей). Вёл бой с ним три часа, и заставил турка спустить флаг. Трофей по ликование Севастополя был введён в его бухту. Это Бутаков отлично помнил. Помнил он и то, чувство, которое вновь его сейчас охватывало. Азарт, боевая ярость и желание одержать победу над врагом любой ценой. Сильное чувство, чувство воина.

И, когда они вышли на дистанцию для уверенного прицельного огня отдал приказ сделать это. Не став для этого спрашивать и дожидаться разрешения адмирала Новосильцева. Тот только с укоризной во взгляде в ответ посмотрел на Бутакова. Но, открывший огонь вслед за своим флагманом отряд, и сам бой увёл внимание адмирал от нарушителя субординации. Хотя на корабле его командир им и командует.

Через час после того как в бой вступили крупнокалиберные береговые батареи, их плавучий вариант и канлодки русских, командующий «Летучий эскадрой». Кэптен Эдмунд Лайонос-мл., понял, что бой за Керченский пролив он проиграл. Он вёл свою горящую «Миранду», имеющую серьёзные повреждения, крен, кровь и тела убитых и раненых внутри, на палубе выбрасываться на берег.

Он отдал приказ в машинное отделение выжать из машины всё возможное, чтоб успеть дойти до Камыш-Буруна. Но, тяжёлые бомбы, ядра с береговых и плавучих батарей, от которых отскакивали ядра и бомбы, это он видел сам, не дали это сделать. Они с каждым попаданием превращали его «Миранду» в горящую и тонущую развалину. Ей ещё повезло, она была на плаву.

Первым был потоплен колесный шлюп «Везувий». На нём как самом ближней цели сосредоточил огонь своего отряда его командир капитан 1-го ранга Бутаков. Четыре 68-фунтовых бомбических пушки, восемь пудовых единорога и опытные расчёты орудий быстро решили судьбу самого известного вулкана под британским флагом.

Сначала ему повредили правое колесо. Его развернуло, он подставил борт, и наполучал сразу массу попаданий. Одно из них и угодило в паровой котёл. Который в ответ на это просто взорвался. Сначала он запарил, потом раздался глухой взрыв, и корабль как бы подтверждая данное ему название, извергнул из себя пар, свои внутренности на поверхность моря, и начал очень быстро погружаться в воду. После этого через несколько минут в симфонию боя начал входить по нарастающей этот звук, который издавали сотни человеческих голосов на берегах пролива и в нём самом: «У-ра-а!!! У-ра-а!!!» Так с радостью восприняли русские артиллеристы и моряки гибель первого противника в этом бою.

Колесное авизо «Медина» вновь под флагом Royal Navy уничтожила береговая артиллерия. Опытный артиллерист полковник Карташевский, если бы себя увидел со стороны, то запечатлел в своей памяти, свой хищный оскал, с которым он наблюдал за боем с вышки в подзорную трубу.

И как только он увидел, что один из кораблей противника получил попадание, которое заставило его вертеться на месте. Он мгновенно отдал приказ перенести огонь столь любимых им пудовых единорогов на подранка. И вот он уже видел, как противник начинает получать раз за разом попадание, от дюжины нелегких орудий, которые в бою 17 октября 1854 года заставили себя уважать даже линейные корабли, не то, что какую-то мелочь типа шлюпа или авизо. Град попаданий из бомб и ядер, разбивал, кромсал, рвал на куски корабль и людей, и он начал одновременно тонуть и гореть. И вскоре вновь атмосферу сражения наполнил этот звук: ««У-ра-а!!! У-ра-а!!!» Это провожали в последний путь гибнущий корабль и его команду.

Ещё до принятия сигнала с «Миранды» приказа об отходе, командиры кораблей «Летучей эскадры» начал об этом думать, а командиры шлюпов «Стромболи», «Керлью» и «Сваллоу», К. Кольз, Р. Ламберт, Ф. Кроферд, начали это делать сами. Они вели бой с восьмью русскими канлодками, имевшие сильный носовой огонь и ещё и получали в свою сторону огонь береговых батарей. Судьбу Ш. Осборна и Г. Бересфорда, командиров «Везувия» и «Медины» им повторить не хотелось.

Французские авизо наконец-то разобравшие в дыму сигналы с «Миранды» начали тоже отходить, продолжая посылать из своих 22-см мортир, стрелявшие 23-х килограммовыми бомбами, по Павловской батареи, Тузле и напирающей на них Азовской флотилии. При этом французские моряки ещё били яростным огнём проклятий своих союзников, чертовых англичан. Которые обещали им у Керчи легкую победу, а в Азовском море богатые трофеи. А сами один за другим отправляются, тоже чертовыми русскими на дно.