Записки юриста с окраины

Пока ехали к центральной усадьбе колхоза, Николай доложил: после обеда к нему пришел местный житель с сообщением, что у него дома без признаков жизни находится знакомая женщина из соседнего села. Мужик был напуган, изрядно пьян, хотя вообще-то малопьющий. Личность он темная, живет один, в колхозе не работает, живет зажиточно. Часто ездит на заработки в Прибалтику, на Север или в Сибирь. Участковый вместе с местным врачом уже были в доме этого мужика. Врач констатировал смерть, но дожидаться прокурора для осмотра отказался, т.к. живет в соседнем районе, и у него больная жена. Умершей тридцать шесть лет. Лежит в кровати абсолютно голая, визуально следов побоев нет.

«Доложил участковый нормально…, – думает Коротков, – плохо, что нет врача, но куда деваться…»

Когда-то в институте на занятиях по судебной медицине им категорически запрещали осматривать трупы без участия судмедэксперта или врача. На практике почти каждый второй труп осматривали сами. Однажды он, рассвирепев, чуть ли не пинками загнал ночью в морг молодого сонного эскулапа – дежурного врача приемного отделения районной больницы. Тот не хотел осматривать привезенного с гор покойника. «Может, я тебе живого привез!» – орал он тогда.

«Приехали! – прервал размышления прокурора потомок древних римлян, останавливая машину у проходной гаража, – здесь, в гараже сельскохозяйственного предприятия можно будет взять машину, чтоб вывезти тело. Да и… председатель колхоза хотел вас увидеть, – слегка замялся участковый, – он сейчас еще здесь.

Отчего замялся участковый, стало понятно, когда зашли в кабинет завгаража. Председатель колхоза восседал за столом, украшенным десятилитровым бутылем (как потом оказалось, венгерского вина). Время было за полночь. Председатель хозяйства накануне ездил в долину проведать родных в венгерское село, известное своим винодельческим совхозом. Привез несколько десятилитровых бутылей вина, помещенных в плетеные корзинки. Половину бутыля участковый, председатель и завгар уже приговорили. Теперь при комнатном освещении помпрокурора рассмотрел, что цвет довольной рожи участкового и вина в бутыле почти совпадают. Собутыльников он уже знал давно. Специфический аромат вина и овечьего сыра местного производства, порезанного тонкими ломтиками, смешался в комнате, и устоять было невозможно…

После третьего бокала Коротков, только чтобы поддержать неспешный разговор, спросил участкового:

– Где находится хозяин дома, в котором умерла женщина?

– Да он тут, – Мыкола допил свои полфужера. – Чтоб он никуда не сбежал, я его закрыл здесь в гараже, в женском туалете. Женщин сейчас здесь нет!

– Как!.. Зачем?.. – растерялся Коротков. Он сразу понял, что мужик в этом туалете уже несколько часов. – Пошли! Показывай его!

Благо, что туалет находился в отапливаемом помещении. Мужик лет сорока безропотно сидел на корточках верхом на крышке унитаза. Туалет был настолько мал, что даже стоять между дверью и унитазом было сложно.

– Выходите! – Коротков с недоумением смотрел то на мужика, то на участкового. Первый – небритый и уже протрезвевший, имел довольно-таки жалкий вид. Второй, будучи уже малость поддатый, с красной довольной рожей и в расстегнутом милицейском кителе, невозмутимо взирал на мужика с высоты своего громадного роста. Впрочем, мужик не возмущался и не просил прокурора восстановить его права, нарушенные незаконным заточением. Только постанывал, пытаясь выпрямиться во весь рост и монотонно приговаривал: «Йой, мара на мою голову!»

Коротков уже давно не переспрашивал значение отдельных непонятных слов по-русински, услышанных от местных жителей. Обычно догадывался. «Мара», нужно полагать – это от украинского «прымара» или по-русски «морок» – привидение в виде бабы, свалившейся ему на голову, которая сейчас лежала у него в доме. Короче, мужик считал, что влип в историю. А этот двухметровый потомок римских легионеров и вовсе, кажется, считает мужика преступником. «Господи! – думает Коротков. – Какие здесь терпеливые и безответные люди и сколько болванов среди представителей власти! Посмел бы этот Мыкола запереть в туалете в общем-то ни в чем не виновного поддатого работягу у Короткова на родине – вот бы узнал о себе много неожиданного, при чем в самых крепких выражениях!»

«Поехали на место происшествия!» – помощник прокурора решительно направился к выходу.

Дом мужика оказался фактически на окраине села, но ехали чуть не час. Собственно, село светилось редкими фонарями внизу, а возле этой одинокой обители, примостившейся на склоне горы, только глухо шумели на ветру смэрэки. Мимо дома вглубь леса шла колея по смерзшемуся снегу. Такое впечатление, что это дорога к небу, усеянному звездами.

Дом, если считать полуподвальный этаж, трехэтажный, но электричества нет.