Записки из «Веселой пиявки»

С последней просьбой я был неосторожен: в ответ посыпалось такое, что я вполне осознал степень своего невежества и неспособность проникнуть в аллегорические кружева Исаии. Как выяснилось из самых что ни есть доброжелательных комментариев завсегдатаев Паутины, стих, на котором я споткнулся, по-разному толкуют и богословы (все же легче, если уж и богословы...) и вполне вероятно, эти и последующие слова пророка имеют множество смыслов. Апостол Павел, к примеру, в Послании к Галатам (4:27) цитирует это место применительно к истории Сарры. А возможно, Исаия обращается здесь к народу Израиля, уподобляя его «неплодной, нераждающей» женщине, оставленной мужем своим — Господом в годину плена вавилонского. Исаия велит им радоваться, ибо предвидит время, когда у ныне оставленной мужем женщины будет гораздо больше детей, нежели у обычной, которую муж не оставлял, — то есть умножатся и распространятся потомки Израиля по земле.

Да ладно, подумал я, твердо решив более не залезать в такие дебри, не так уж он и умножился, народ Израиля, хотя да, распространился, этого у него не отнять.

Так уж случилось.

Так уж случилось:

в Англии считается, что «Гамлета» читали все. Такой негласный договор. Тут и напрягаться не надо — если кто и не читал, то слышал и видел столько, что никто не заподозрит в обмане. А самые дотошные прям-таки обожают в умственной беседе уличить Шекспира в каком-нибудь ляпе. Ну как же Гамлет в своем знаменитом монологе мог заявить, что смерть — the undiscover’d country from whose bourn no traveller returns (на наши деньги, по Лозинскому, — безвестный край, откуда нет возврата земным скитальцам)? Неужто забыл, как буквально накануне встречался с вернувшимся оттуда призраком отца? Или в «Юлии Цезаре», в четвертом акте, Брут сообщает Кассию о смерти своей жены, Порции, а через пару страниц сам узнает о ее гибели от своего друга Мессалы. А Спид, слуга одного из двух веронцев, говорит Лансу, слуге второго веронца: «Добро пожаловать в Падую!», — хотя дело происходит в Милане (правда, все переводчики на русский это исправили). Или — уж не украл ли Шекспир знаменитую реплику Лира nothing will come of nothing у Лукреция — ex nihilo nihil fit, из ничего ничто не происходит?..

Вот и у нас, самых читающих, то же самое. Ну, допустим, не читал я «Анны Карениной», лучшего, как я слышал, романа всех времен и народов. А поговорить — да ради Бога. Правда, в разговоре о «Ромео и Джульетте» соблюдаю осторожность: так и не запомнил, кто из них Капулетти, а кто Монтекки. Читать же — в-о-о-н их сколько, книг, и всё пишут и пишут. Раскрою неизвестный том наугад, прочитаю абзац-другой — зацепило (ловко сложенными словами, внезапной шуткой, внезапной же тоской, да черт его знает чем, не сюжетом же — кто кого когда любил, убил, обидел, ненавидел), можно бы продолжить, а лучше — закрыть: выпив чашечку хорошего кофе, не стоит портить впечатление избытком. И уж точно нет толку от чтения историй о: некоей жене аптекаря, втрескавшейся в проходимца и пустившейся во все тяжкие, или той самой, из всех времен и народов, жене петербургского чиновника, забывшей долг матери и супруги ради красавчика-офицера; или — похожее — о прекрасной и красиво страдающей даме, отбившей жениха у юной свойственницы и изменившей своему слишком уж порядочному мужу...