Записки из «Веселой пиявки»

Милые, дорогие мои зайцы!

Как вы там живете? У нас все хорошо, уже скоро с вами встретимся! Тут очень жарко: +33°С.

Я читаю «Квентин Дорвард». Прочитала «Кондуит и Швамбранию», «Алые паруса», «Капитан Крокус». Папочка, ты нам ничего не присылай из еды: мы почти ничего не съели из запасов в стеклянных банках.

Я получила 4 письма и написала вам и бабушкам. Сейчас пишу и ем черешню.

А вот наш режим дня:

8-00 — подъем, бег, зарядка, купание

9-00 — завтрак, мытье посуды

10-00 — пляж

13-00 — обед, мытье посуды

14-30 — занятия

15-30 — пляж

17-30 — спортивный час (ролики, бадминтон)

18-30 — прогулки в парке, мяч

20-00 — отдых, еда, сон

Папочка, разве ты говорил дяде Грише, чтобы он занимался со мной математикой? Английским пусть занимается, но математикой я не хочу. Он везде — на пляже, на улице, дома — лезет ко мне с задачами и, если я не могу решить, орет на всю улицу: «Кошмар, ужас, недаром папа прозвал тебя тупицей!» Папа, неужели ты меня так называл при нем? Знаешь, как мне обидно. Зато перед Лизой он лебезит:

— Лизонька, котик мой, вставай!

— Не хочу, уйди от меня! — говорит Лиза.

— Ну, моя хорошая, кисонька!

— Нет!!!

И в таком духе.

Ну ладно, теперь о хорошем. Мне купили 2 пары вьетнамок. У меня обгорели ноги и руки, а у Лизы ноги, руки, лицо, спина.

Сегодня мы пойдем в Разбойничью бухту. Вообще, здесь очень красиво. С двух сторон горы, везде сады и розарии. В парке целые аллеи роз — красных, белых, рыжих.

Мамочка, когда ты приедешь, обязательно привези фотоаппарат. В парке есть один цветочный календарь. На нем растут цветы в форме загогулин, а посередине в ящиках, которые вставляются в землю, выложены буквы и цифры.

Папочка, я тебя прошу, не присылай мне учебник по математике!

Целую,

Ольгуха-два уха

Милые мои, мы скоро встретимся.

P.S. Анекдот.

Старуха спрашивает у молодых парней:

— Как пройти на улицу Горького?

Один ей отвечает:

— Какая улица Горького! Пешков-street! А ты спроси у легавого (это значит милиционера).

Старуха подходит к милиционеру:

— Легавый, а легавый, как пройти на Пешков- street?

Милиционер отвечает:

— Хиппуешь, плесень!

Что ж, вот и кончается моя рыжая тетрадка, пара страничек осталась, аккурат еще для пары писем. Зачем? Неужто важно, чтобы они где-то остались? Может, Ольга прочтет, разбирая мои бумажки, когда шагну туда, идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание — разве жизнь моя не шагреневая кожа, не полынья Серой Шейки поздней осенью?.. А пока вот читаю: «Дорогой Котичка... написала маме твоей, что взять с собой, и забыла о полотенцах — одно возьми для ног, а два — для лица...»

Читаю — и в слезы.

Так что пусть они тут останутся. Тем более — надо же такой удаче случиться — в конце последнего письма как раз нужное мне слово.