Записки хирурга военного госпиталя

– Ладно, поищем. Где-то тут я видел каких-то полковников, – Вадик деловито начал перебирать кучу, отбрасывая в сторону бумажные документы и собирая в левую руку фотографии. Мне только оставалось лишь следить за процессом, до того умело и профессионально у него все получалось. – Вот смотрите, – он разогнул спину и протянул мне кипу самых разных фотографий.

Здесь оказались настоящие, сделанные профессиональным фотографом и распечатанные на дорогой фотобумаге, и пожелтевшие, в коричневатых пятнах любительские фото, и вырезанные то ли из журналов, то ли из каких книг глянцевые изображения разных военных. Я не стал вдаваться в подробности, чего тут делают все эти фотографии, а бегло пробежался по ним.

– Кажется, вот этот, – неуверенно ткнул я пальцем в двух полковников на цветных фото. Несомненно, это был один и тот же человек, только между ними разница лет в пять-шесть.

– Вы уверены? – прищурился Вадик.

– Разумеется, нет! Я видел этого Власова всего один раз в жизни, и то мельком. Ты вот его почему не видел?

– Не знаю, я тогда отчет в штабе делал. Да и вообще, кто меня звал в клуб?

– И то верно, ладно, вроде похож.

– А какую из двух?

– Ну, что получше, – я выбрал из двух фотографий ту, где у полковника лицо выглядело наиболее мужественным, на мой взгляд. Так как на второй он выглядел явно растерянным, – давай эту!

– Как-то подозрительно складно у нас все получилось, – пробурчал под нос Вадик и, обогнув бумажную кучу на полу, подошел к столу с компьютером.

– Не понял? Что не так?

– Да как-то очень уж резво мы нашли. Я думал, что часа два, не меньше станем искать. А тут бац! И почти сразу в яблочко! А так представьте, что фото не того человека вставили в некролог. Мало того, что, может, живого еще офицера личико вывесили, так и умершего Власова проигнорировали. Да просто невероятно, как быстро нашли.

– Повезло, – ухмыльнулся я, застегивая на своей куртке замок, – посвети мне, потом отправишь.

– Хорошо, – согласился Вадик и, оставив фотографии у компьютера, взялся за фонарик.

– Свети под ноги, куда ты фонарем водишь! – буркнул я на провожатого, светившего куда-то в сторону.

И когда мы уже почти подошли к самому выходу, Вадика рука вновь дернулась, выхватив из темноты орден Ленина, пожалованный госпиталю за подвиги во время Великой Отечественной, и словосочетание «военно-морской». Изображение награды и мраморная доска с текстом Указа висели как раз около входа на одной из стен. Тут меня как молнией поразило: военно-морской! Госпиталь ведь военно-морской. И все его начальники носили и носят военно-морскую форму! Морскую! А тот полковник в сухопутной! Не он это! Не он!

– Вадик, живо возвращаемся назад, – я в двух словах поведал провожатому о своей догадке и, проклиная тупой приказ, повернул обратно в сторону каморки.

Настоящую фотографию полковника Власова мы все же с огромным трудом нашли. К трем часам ночи. Когда мы уже по пояс утопали в содержимом пяти шкафов, нам попался какой-то древний альбом, где Власов стоял на групповом снимке сотрудников госпиталя. Качество оказалось прекрасным, и мы быстро отыскали нужный экземпляр. Некролог вышел в срок. Волобуев остался довольным. А мне предстояло принять уже уснувших пациентов. За время моих поисков привезли четырех солдат с кишечной инфекцией.

Странность в отдании разного рода приказов и распоряжений у военных порой заводит в тупик. Но военный врач – это уже не должность, не звание – это состояние души. И что характерно, уже выйдя в отставку, давно оставив военную службу, их рефлексы не ржавеют.

Вспоминаю такой случай. Нужно было от нашего хирургического отделения написать статью о работе хирургов госпиталя. Выходил в свет какой-то очередной военно-медицинский сборник, и нужна от нас статья. Я все сделал, написал, оформил, а на рецензию отвез одному известному профессору хирургии, лет десять назад уволившемуся из рядов вооруженных сил в звании полковника.

Статья ему понравилась. Наше общение с ним проходило в непринужденной дружеской беседе. Профессор, вальяжно развалившись у себя в кабинете в глубоком кресле, вывалив через ремень приличное брюхо, с юмором что-то рассказывал мне из своей армейской жизни. Я, сидя напротив через письменный стол, делал вид, что это мне дюже интересно, и натуженно улыбался.

Тут зазвонил телефон. Профессор как бы нехотя, двумя пальцами снял трубку и, сделав над собой усилие, поднес ее к заросшему седыми волосами уху:

– Да? – через губу процедил он. Услыхав ответ, мой собеседник мигом изменился в лице: из вальяжно-ленивого он вдруг сделался услужливо-внимательным, состроил подобострастную мину, соскочил с кресла, вобрал в себя брюхо и замер по стойке смирно. Так вытянувшись во фрунт, и выслушал до конца собеседника в полном молчании. – Так точно, товарищ генерал! Все сделаем! – громко ответил он трубке и бережно, двумя пальцами вернул ее на свое место.

– Это кто вам звонил? – пораженный быстротой смен декораций, поинтересовался я.