Записки хирурга военного госпиталя

Делать нечего – приказ есть приказ. Странный, а чего делать? Надеваю на себя верхнюю одежду, напяливаю уличную обувь и, кряхтя, выдвигаюсь в сторону штаба. На улице темно – хоть глаз выколи. От единственного уцелевшего фонаря света не больше, чем от окурка взатяжку. С риском для жизни преодолеваю, чуть ли не на ощупь метры, разделяющие хирургический корпус от здания штаба, и вот я на месте. Вот он – штаб, обозначился в темноте огромным смутным силуэтом, словно гора, едва различимая вблизи. Ни в одном из окон, выходящих в сторону госпиталя, как водится в таких случаях, не горел свет. Практически по наитию да при помощи тусклой подсветки мобильного телефона я, проявив настойчивость и терпение, с трудом нашел входную дверь. Потянул на себя холодную ручку и, одолев сопротивление тугой пружины, вошел внутрь.

Огромное здание штаба встретило меня пугающей тишиной и густым мраком. Вновь нажав на кнопку телефона, стал прокладывать себе дорогу. Мне на минуту показалось, что сейчас из-за угла набросятся на меня летучие мыши и какая-нибудь заколдованная сова, появляющаяся в такие неприятные минуты, начнет громко угукать, усиливая нарастающий во мне страх.

«Знал бы, что здесь так темно, захватил бы фонарик, – с опозданием подумал я. – Как этот чертов Вадик здесь ориентируется? Хоть бы догадался свет включить!»

– Эй, доктор?! Это вы? – словно читая мои мысли, послышался где-то сверху и справа чей-то загробный голос.

– Я, а кто же еще?

– Стойте на месте, я вам сейчас подсвечу. – Раздалось какое-то движение, шорох, шлепки, и вдруг на верхней площадке лестницы, ведущей на этажи, задергался тонкий лучик яркого света. – Щиток сгорел, не успели починить. Оставили на завтра, – с прискорбием сообщил Вадик – тощий, высокий нагловатый парень с тонким длинным носом и маленькими ушами, напоминающими слепленные на скорую руку вареники. Он вынырнул из темноты и уверенно подошел ко мне с электрическим фонариком наперевес.

– А как же мы без света станем искать фото? И как ты потом скинешь их, если найдем, по интернету?

– А не беспокойтесь, в другом конце здания, что выходит на улицу, свет есть. Только здесь, у входа, рубанули. Не обращайте внимания. Здесь часто гаснет. Давно нужно поменять пакетники, все, говорят, денег нет.

Вдвоем мы неспешно поднялись в некую потаенную каморку где-то на втором этаже, в самом конце коридора направо, которую я раньше отчего-то никогда не замечал. Там, за обитой выкрашенной в серый цвет жестью дверью, притаился своеобразный госпитальный архив. Здесь в дышащих на ладан ветхих шкафах, помнящих еще революцию 1905 года, покоились старые, пахнущие мышами и вечностью документы. Признаться, все увиденное больше напоминало переполненный склад макулатуры, чем хранилище запечатленной на бумаге нужной информации.

Тусклые деревянные шкафы, тесно прижавшись друг к другу, выстроились по периметру комнаты, образуя ее своеобразную внутреннюю оболочку. Они были настолько переполнены разными папочками, тетрадями, тщательно перевязанными крест-накрест обычной бечевкой стопами, напоминающими труху желтоватых документов, что их дверцы просто уже до конца физически не закрывались. Так и стояли они наполовину распахнутыми, молчаливо демонстрируя редким посетителям свое переполненное чрево.

В центре комнаты выделялся относительно современный письменный стол, захламленный разными бумагами и книгами в толстых переплетах. В углу стола возвышался включенный компьютер, и мерцающий голубоватым светом экран его монитора сообщал, что он подключен к сети и возможно, работает.

– Ну, вот где-то здесь, – печально вздохнул Вадик, указав рукой на ближайший ко мне шкаф. – Предлагаю начать с верхней полки.

– Послушай, Вадик, да мы тут до завтрашнего утра все не разгребем, – ужаснулся я, увидав, какой объем бумаг предстоит нам разобрать, чтоб найти-то всего пару фотографий.

– Не переживайте, – ободряюще улыбнулся мой помощник, – это только кажется, что долго. А мы сейчас ускорим процесс. – После этих слов он медленно подошел к намеченному шкафу и безжалостной рукой просто взял и скинул на пол содержимое двух первых полок. С мягким шорохом старая бумага посыпалась вниз, быстро образовав небольшой бумажный холм, доходящий мне до колена.

– Однако ты как-то уж совсем радикально орудуешь, – покачал головой я. – Это все же документы. Многие, наверное, представляют и историческую ценность? Так и порвать недолго.

– А, какие это документы, – махнул он рукой. – Все самое ценное давным-давно уже свезли в настоящие архивы: или архив ВМФ, или Центральный военно-медицинский архив. А здесь просто скопилась разная рухлядь, которую выбросить на помойку все не доходят руки. Вы скажите, чего мы с вами будем искать? Волобуев сказал, что вы в курсе?

– Фотографию бывшего начальника этого госпиталя – полковника Власова Семена Петровича. Причем желательно в соответствующей форме и с наградами.