Записки корабельного врача (СИ)

  По мере моего движения вперёд звуки усиливались. Раздавались они из центра деревни. Не успел я сделать ещё несколько шагов, как справа из- за хижин на улицу выскочила шумная ватага. Это были уже не дети, но ещё и не взрослые, туземцы. При виде их собачьих голов первой мыслью было желание броситься за палкой, но я стоял, как вкопанный.

  Юные собакоголовые, похоже, играли в охотников. Они гнались за обычным туземцем, который при виде меня метнулся мне за спину. Толпа, громко тявкая и рыча, сходу налетела на нас и повалила на землю. При этом все, окружив нас кольцом, опустились на четвереньки и начали игриво покусывать меня и туземца со всех сторон. На мне они рвали одежду, а на туземце их зубы впивались в кожу, которая обильно кровоточила. Туземец дико орал. Мои уши наполнились его воплями, а глаза, рот, нос забились пылью, в облаке которой мы валялись. Шум стоял невообразимый. Вдруг я услышал громкий крик и всё прекратилось. На меня не бросались зубастые пасти. Крики раздавались совсем рядом. Я узнал голос Блюка и вскочил на ноги, кое-как выбравшись из облака пыли.

  Вокруг стояли разгорячённые погоней собакоголовые подростки и слушали Блюка, не проявляя никакой агрессии. Увидев меня, Блюк удивился:

  - Блям?! Ты что здесь делаешь? Ты помешал собакоголовым играть в охотников! Они недовольны, что так быстро закончилась игра.

  - Да какая игра?! - закричал я, отплёвываясь и отряхиваясь от пыли. Одежда на мне была порвана в клочья. Туземец тоже поднялся на ноги. Тело покрыто следами укусов, из которых сочилась кровь. Блюк ничуть не смутился:

  - Обычная игра. Сегодня очередь Горха - Блюк кивнул головой в сторону туземца: Играть в охотников. Он освобождён от всех работ. Тебе не следовало мешать им. Видишь? Они недовольны.

  Собакоголовые сердито гавкали и махали руками на туземца. Блюк что-то сказал ему и тот сорвался с места. Вся свора с воплями бросилась за ним, скрывшись за хижинами.

  - Всего лишь игра, забава - Блюк отряхнул с меня пыль:

  - Молодёжь готовится к взрослой жизни. Я как раз собирался к тебе - он похлопал меня по плечу: Ты ведь голоден.

  - Что мне теперь делать? - я показал на свои лохмотья. У меня был истерзанный вид. Блюк был невозмутим:

  - Пустяки. В новой жизни тебе надо привыкать к новой одежде. Жёны сошьют много нарядов. Ты иди в мою хижину. Она слева от хижины Груха. Я скоро буду - он поспешно удалился. Я продолжил путь в своём плачевном виде.

  В центре деревни, было шумно. Множество волкоголовых сидели и лежали вокруг хижины вождя. Они гыгыкали на своём языке, визжали, выли и совсем не походили на тех, кто озабочен добычей пропитания или решением житейских проблем. Перед некоторыми из них на земле лежали деревянные блюда с кусками жареного мяса. Волкоголовые, развалившись, смачно обгладывали кости. Тут же горел костёр, на котором однорукий туземец жарил новые куски мяса.

  Не успел я приблизиться к компании, как из толпы вынырнул шустрый детёныш с волчьей головой и, разбежавшись, запрыгнул мне на спину. Его ручонки обхватили мою шею, а ноги словно приклеились вокруг талии. При виде этой картины толпа радостно загорланила. Все вскочили со своих мест и устремились ко мне. В руках у них оказались палки. Я чувствовал, как шерсть волчьей головы щекочет мне щёку, чувствовал запах псины и острые тычки палок со всех сторон. Меня подгоняли вперёд.

  Сбросить волчонка не было никакой возможности. Руки его клещами сжимали шею. В надежде увернуться от палок, я побежал вперёд. Толпа заулюлюкала и бросилась за мной. До конца улицы я не добежал. Ноги подкосились. Я упал на колени, задыхаясь. Волчонок от восторга верещал в самое ухо. Толпа окружила меня и снова начала тыкать палками. Но я уже не реагировал. Сквозь толпу пробился волкоголовый. Несмотря на то, что пот заливал мне глаза, я разглядел подошедшего и узнал вождя племени. Он буквально отцепил от моей шеи волчонка, посадил себе на шею и пошёл обратно. Толпа не проявляла ни враждебности, ни агрессии. Потеряв интерес ко мне, они, весело покрикивая, повернули к своим кускам мяса. Я понял, что никто не собирался принимать меня за посланника богов. Моё теперешнее положение оставалось для меня неизвестным.

  Оглядевшись, я обнаружил, что нахожусь недалеко от хижины Груха. Вокруг снова наступила тишина, нарушаемая криками со стороны центра деревни. Взгляд мой упал на светлую и темную колоды, торчавшие из-за хижины. Тут же, в стороне, лежали груды белых и чёрных камней. Я встрепенулся: Нет! Этого нельзя так оставлять!

  Поднявшись на ноги, я подошёл и набрал камней из чёрной кучи. До урны было метров десять или около того. Прицелившись, я бросил. Мимо. Рука моя не умела делать даже этого - бросать камни. Не просто бросать, а бросать метко. После первой попытки я не заметил, как из-за соседней хижины мелькнула волчья голова, и маленькая фигурка стремглав понеслась к центру деревни. Всё внимание моё занимала тёмная колода, которую Блик называл урной общественного мнения.