Записки краеведа Кердика, естествоиспытателя Фантазии

Дальше на юг уже располагались земли ханства Жантекке, южная часть которых являла собой Кургантуу (Малый крупносопочник), представленный горно-луговыми и горными лугово-степными почвами и населённый племенами караюртов. К северу от Кургантуу расположена Ордынская сухостепь, представленная бурыми полупустынными и серо-бурыми пустынными почвами; эти пески облюбовали племена акиянов. Здесь я встретил таких представителей фауны, как тушканы, лиззардфолки, скорпионы и сколопендры.

Добравшись до столицы ханства, селению Акмол, я поразился культурой, обычаями и традициями его жителей. Я слукавлю, коли скажу, что мне понравилось; я согрешу, если признаюсь, что я пребываю в диком восторге.

Если честно, меня удивила и сбила с толку их гостеприимность — несомненно, это в плюс; меня усадили на почётное место и стали откармливать до тех пор, пока я не лопнул — да, ещё немного, и я разлетелся бы на мелкие кусочки.

Я действительно люблю вкусно поесть, однако… Их пища оказалась слишком плотной, слишком жирной для меня, мясо домашней скотины — чрезмерно жёстким, сорпа (бульон) — просто невкусным. Что уж упоминать о том, что ели мы, сидя на ковре, ибо никаких стульев, никаких табуретов, никаких скамеек, никаких кресел не было и в помине! Только огромный круглый стол, который они называют дастархан.

Эти люди вели себя вежливо, корректно, но… Дорогого гостя, ценного гостя они кормят бараньей головой; кусочек берут в свою руку и пальцами суют тебе его в рот — бр-р-р, у нас, нордов так не принято! Как не принято и то, что едят эти степные кочевники пищу руками — причём, с одного казана. Никаких персональных тарелок, никаких индивидуальных ложек, вилок и ножей! На мой взгляд, это как минимум неприлично с точки зрения гигиены. Но я промолчал — как промолчал и на то, что они считают великой забавой пинать голову мёртвого козла, находясь верхом на своих конях. Кони у них, конечно, справные; приученные к постоянным странствиям, скитаниям.

Когда я уже объелся досыта, наелся до отвала, к нам в юрту — крытое переносное жилище — вошла красна девица. В её уши были вдеты длинные серьги, а на голове покоилось тобе (которое на свадьбе заменяется на саукеле). Её стройное, худое тельце было облачено в длинный, до пят камзол, богато расшитый и покрытый по краям орнаментом в виде бараньего рога; её коса была по пояс. Она принесла всем айран, кумыс, шубат, иримшик, каймак и курт. Едва попробовав всё это, я захмелел и впал в трёхдневный сон. Когда же проснулся, то в юрте уже никого не было — я один стоял средь этих войлочных стен и глядел на небо через шанырак, запрокинув голову назад.

Всё же внутреннее убранство этих домиков заслуживает похвалы — ничего лишнего; к тому же, помещение тёплое и пригодное для длительного проживания. Я обратил внимание на стоящую колыбель и висящие музыкальные инструменты — двух- и трёхструнная домбра (представляющая собой вариацию хладской балалайки), кобыз (который есть аналог нашей виолы), сырнай, саз-сырнай, жетыген… Куча их! Вы спросите: откуда я беру названия? Всё просто: меня словно привели в музей, где каждый предмет утвари подписан на трёх языках — на моём, на общем и на их собственном.

Мне бы не хотелось показаться неблагодарным, и я направился в другую юрту, дабы просто сказать «спасибо». Но вместо взрослых я нашёл там бегающих, прыгающих, орущих, кричащих, визжащих шкод, от которых разболелась моя несчастная голова. И это ещё одно большое отличие: в семьях нордов не принято заводить больше двух детей (за редким исключением — трёх).

Покидая Акмол, я чувствовал себя двояко: с одной стороны, всё это точно не для меня; с другой — они так живут, в этом их счастье…

В соседнем ханстве Билерстан, преисполненном серозёмов полупустынь, было всё примерно то же самое — уклад жизни, привычки, явные признаки принадлежности к смуглолицей расе скуловидов; разве что природа отличалась — не то, чтобы особым разнообразием: она просто была другой (может быть, потому, что эта земля в древности именовалась Бестиана, и проживали в ней бестии и прочие гады).

Моему взору открылись солонцы и солончаки усыхающего солёного озера Йёк, подле которого прислонилось селение Кош — главный населённый пункт ханства. Жители Билерстана почему-то не любили кошек (хотя в каждой юрте она была, и не одна); отношение у них к кошкам было даже не снисходительным — скорее, презрительным. Отчего — в подробности я вдаваться не стал, от греха подальше. Ибо знаю я, что у кочевников гнев на милость меняется так же быстро, как у нас — любовь на ненависть.