Записки куклы. Модное воспитание в литературе для девиц конца XVIII – начала XX века

Девочка воспитывает куклу, мальчик дрессирует животное (Кукла умненькой девочки, небольшая история с присоединением сказок, песен и повестей. Пер. с фр. М.: тип. Александра Семена, 1850)

В эпоху женской эмансипации на страницах художественных произведений перестали осуждать стремление девочек играть с мальчиками на равных. Выбор такой игры свидетельствует о решительном характере будущей женщины, ее отказе от навязанных гендерных ролей. Героиня А. Алтаева (псевдоним писательницы М.В. Ямщиковой) мечтает о равноправном участии в приключенческих играх братьев (в Робинзона, индейцев, разбойников). Игры, в которые она играла с куклами, тоже отличались от тех, во что играли девочки ее круга: «Мои куклы не были барынями и не ездили в гости; они были принцессами, пажами, рыцарями; их увозили тайно в чужие замки; они попадали в плен к разбойникам, они чахли в неволе и все поголовно отдали свои сердца красавцу пажу, которого изображал у меня всегда один и тот же мальчик в матросской куртке с фарфоровой кудрявой головкой». Ради игры в индейцев и разбойников маленькая любительница приключений была готова отказаться от всех своих кукол разом[544].

Кукольные будни и праздники

Именины, визиты и праздничные обеды, проходившие на глазах у детей, повторялись в играх с куклами. Воспроизведение ритуалов взрослой жизни отмечалось педагогами и публицистами XIX века как поучительная черта детских игр. «Подражание жизни и занятиям взрослых служит для детей также обильным источником забавы. Хозяйство, прием гостей, визиты, свадьбы, крестины, похороны, церковная служба, парады, шарманщики, разнощики, лавки, зверинцы, спектакли, одним словом, все проявления жизни семейной, общественной, государственной (в той степени, как они доступны ребенку) перенимаются детьми самым уморительным образом. Как поучительно было бы для иных взрослых людей, если бы они пристальнее всмотрелись бы в эти детские игры и увидели, до какой степени пошлы и смешны кажутся иногда со стороны собственные их действия»[545]. Критическая оценка социальной среды, высказанная педагогом, была распространена в русской публицистике, а внимание к детской игре было следствием новых педагогических подходов.

Воспроизводя в игре светский этикет и бытовые ритуалы, девочка подражает матери и дамам ее круга. «Прежде всего я старалась, чтобы моя кукла жила, как моя мама, т. е. имела бы свою квартиру, наряды (модные), посуду и все необходимое, как у людей. <…> Утром, обыкновенно, куклы вставали (моя и сестры), в утреннем неглиже пили кофе, причем сервировка была как у людей: медный самовар, посуда, булки, тарелки, скатерть, салфеточки и все остальное. Наскоро напившись кофе и заказав повару обед, кукла ехала в церковь к обедне. Я в это время готовила обед. Возвращаясь из церкви, она привозила с собой племянницу (куклу сестры), вместе обедали, послеобеденный кофе, ликеры, фрукты, сыр подавались в гостиную, где, читая, разговаривая, прихлебывали кофе и ели часок-другой. Потом ездили кататься, после чего пили чай в столовой и до ужина или гулять, или же едем в театр (был сделан театр), или смотрели картины (волшебный фонарь) или фокусы, ну, словом, всегда развлекались. Затем парадный ужин, после чего ложились спать, и все игрушки убирались в шкаф»[546]. В подробном описании, сделанном слушательницей педагогических курсов 1920-х годов, заметно критическое отношение к разрушенному революцией буржуазному быту и одновременно ностальгия по нему.

В детских изданиях XIX века этикетно-бытовые игры описывались с уважительной серьезностью. В бытовых нормах виделось незыблемое основание жизни. Поэтому наставники считали своей задачей предложить детям бытовые сюжеты для кукольных игр. Образец участия взрослых в досуге детей описала Е. Сысоева. В качестве примера писательница взяла любимую детскую игру в путешествия, тем более что опыт заграничных вояжей был у многих дворянских детей. Зимними вечерами дети собирались в гостиной и сооружали из стульев карету. Мальчики изображали кучеров с бичом в руке, а девочки – мамаш с куклами. В игру включались и взрослые – гувернантки, старшие сестры. Они «принимали на себя роль содержательниц гостиниц в Париже или Берлине, встречали нас, угощали, представляли счета, провожали с изъявлениями благодарности и помогали садиться в экипаж. Вообще в наших играх мы старались копировать больших, а в разговорах между собой нередко произносили импровизационные монологи»[547]. Взрослые подсказывали детям этикетные формы речи и поведения во время заграничных путешествий (в гостинице, дилижансе, при осмотре достопримечательностей). Девочки повторяли фразы и жесты вместе с куклами; мальчики в роли кучеров освобождались от соблюдения этикета.