Записки Мегрэ. Первое дело Мегрэ. Петерс Латыш

– Если бы видели, то не задали бы этого вопроса. Он был не из тех, кто упустит такую возможность.

– Они ведь планировали пожениться, не так ли?

– Знаете, а вы мне симпатичны! Я как раз сказал об этом Люсиль: жаль, что этот парень полицейский! Что за идея – податься в сыщики, при вашем-то телосложении и любви к труду!

– Ты что, предпочитаешь тюрьму?

– Чему?

– Если все расскажешь, тебе, возможно, простят то, что ты шантажировал Ришара Жандро.

– Думаете, он подаст на меня жалобу?

– Можно также забыть о покушении на убийство, жертвой которого я стал.

– Послушай, Жюль. У нас с тобой неравные шансы. Не болтай попусту, у меня от этого все внутри переворачивается. Ты славный малый. Может, когда-нибудь встретимся, пропустим вместе по стаканчику. Но здесь мы в разных условиях. Наивный ты человек! Оставят тебя в дураках, как нечего делать!

– Кто?

– Какая разница! Хочу тебе только сказать, что Боб был классным парнем. У него были свои взгляды на жизнь. Кого-то он терпеть не мог, конечно. Но он не был способен на подлость, заруби себе это на носу.

– Он мертв.

– Возможно. Ничего об этом не знаю. А если даже и знаю, это никого не касается. А теперь добавлю по-дружески: оставь ты это дело! Понимаешь? Бросай, Жюль! Ничего я не скажу. Все эти уловки не для тебя. От нас с тобой ничего не зависит. Я ничего не знаю, ничего не видел и ничего не слышал. Пятьдесят тысяч франков? Могу повторить сколько угодно раз: я их выиграл на скачках в Лонгшаме. А насчет того, что мне не выйти отсюда – это мы еще посмотрим!

Он произнес это с легкой усмешкой.

– А теперь, будь человеком, не слишком досаждай бедняжке Люсиль. Она действительно любила Боба. Понимаешь? Можно заниматься проституцией и при этом любить своего мужчину. Не мучай ее, и, возможно, однажды я тебя отблагодарю. Это все.

Он встал со стула и сам направился к двери.

– Дэдэ! – позвал Мегрэ, тоже поднимаясь из-за стола.

– Все! Замолкаю. Больше ни слова.

Дэдэ открыл дверь, позвал полицейских.

– Мы закончили, – сообщил он с насмешливой улыбкой.

Бригадир спросил у Мегрэ:

– Женщину привести?

Она отказалась садиться и, выпрямившись, встала у стола.

– Вы знаете, при каких обстоятельствах погиб Боб?

Она вздохнула:

– Мне ничего не известно.

– Он был убит в особняке на улице Шапталь.

– Вы так считаете?

– У него была еще одна любовница.

– Я не ревную.

– Почему вы не хотите говорить?

– Потому что мне нечего сказать.

– Если бы вы знали, что Боб жив, вы бы не поехали в Бельгию.

Она молчала.

– Почему вы не хотите, чтобы убийца Боба был наказан?

Она закусила губу и отвернулась.

– Для вас важнее несколько банковских купюр, чем месть за Боба?

– Вы не имеете права так говорить.

– Тогда говорите вы.

– Я ничего не знаю.

– А если я вам помогу?

– Я ничего не скажу.

– Вы здесь уже с кем-то беседовали?

Теперь он, кажется, начинал понимать. Его заставили столько ждать вовсе не потому, что комиссар был занят. Наверху Служба криминалистического учета вела переговоры с набережной Орфевр.

И вообще, был ли Дэдэ в отделе антропометрии? Проходила ли Люсиль медицинский осмотр? Теперь он в этом сомневался.

А не сомневался он в одном: кто-то из сыскной полиции их уже допросил.

Когда Мегрэ прибыл сюда, прошло не меньше часа с тех пор, как Ле Брет покинул бульвар Ришар-Ленуар.

В это было сложно поверить, но разве сам Дэдэ не дал понять Мегрэ, что его обвели вокруг пальца?

Он вышел из кабинета, и ему показалось, что полицейские стараются сдержать улыбку. Как нарочно, дежурный комиссар вернулся именно в этот момент.

– Ну что, дружище? Можно поздравить? Они заговорили?

– Что вы собираетесь с ними делать?

– Пока не знаю. Жду распоряжений.

– От кого?

– Сверху, как обычно.

– Благодарю вас.

Оказавшись на набережной под проливным дождем, Мегрэ чувствовал себя настолько подавленным, что снова был готов написать заявление об отставке.

«Наивный ты человек!» – сказал ему Дэдэ с ноткой сочувствия в голосе.

А ведь Мегрэ так мечтал стать частью этого учреждения, откуда теперь вышел с низко опущенной головой и отвращением в сердце!

Он зашел в ресторанчик «Дофин», где за кружкой пива всегда сидели несколько инспекторов с набережной Орфевр. Он знал их в лицо, но сам был для них пустым местом.

Сначала он проглотил одну из пилюль, которые дал ему доктор, в надежде, что это придаст ему сил, а затем сделал большой глоток спиртного.

Он смотрел на них, небрежно сидящих за столом, уверенных в себе, и думал о том, что они имеют право бывать повсюду, что они все знают и обмениваются информацией о текущих делах.

По-прежнему ли он хотел стать одним из них? Разве он только что не убедился, что все это время его представление о полиции было неверным?

После второй рюмки он был готов отправиться прямиком к своему покровителю, шефу полиции Ксавье Гишару, и высказать все, что накопилось у него в душе.

Его обманули. Ле Брет в его спальне выудил из него все сведения. У дверей его ждала машина. Наверняка он сразу отправился на набережную Орфевр, уж ему-то там не пришлось ждать, сидя на скамье.

«Мой секретарь не на шутку разошелся. Он сует нос не в свое дело, у нас будут неприятности».