Записки мерзавца (сборник)

   Тридцать семь лет с того дня прошло. Но один Бог знает, сколько раз и в каких самых удивительных обстоятельствах вспоминал я два Нахимовских совета. Пригодились они мне в жизни не меньше, чем три моих компаньона, валявшихся, как и я, в японском трюме. И прежде всего хочется мне вспомнить об Уинстоне Вальтере. Только среди англо-саксов мог появиться подобный человек. К двадцати четырем годам, исколесив все страны, переехав все океаны, он насчитывал в своем послужном списке и малопочетное звание кочегара, и обогащающее великим опытом занятие меняльным делом, которое он практиковал в Голландской Индии. На двадцать пятом году Вальтер попадает в Сиеру-Неваду в разгар алмазных раскопок. С киркой в одной руке, с магазинной винтовкой в другой излазил он неприступные ущелья, работал день и ночь, думая не столько о том, как алмазы найти, сколько о том, как их от товарищей сберечь. Короче говоря, через два года он явился в Нью-Йорк, продал свои алмазы, подлечил револьверные и ножевые раны и стал подыскивать подходящее дело. Зарылся в финансовые газеты, в биржевые бюллетени, в многотомные справочники. Много интересных дел в Америке, но более всего мечтательное сердце Вальтера кольнул Панамский проект Лессепса. Это уже, говорил он себе, не жалкие 8%, 10%, здесь за год можно утроить, если не упятерить состояние. Через год Лессепс взлетел на воздух, а у Уинстона Вальтера осталось пятьдесят долларов и приятное воспоминание об обаятельных манерах гениального француза. Снова в стоптанных сапогах, снова насупив рыжие ломахтые брови, шляется он по Сан-Францискскому second street и решает пробовать счастье за океаном, на Дальнем Востоке. Однако и тут судьба бьет: на вторую неделю владивостокская полиция заподозривает его в тайной продаже опиума и добродетельному его защитнику, великобританскому консулу, остается вручить Вальтеру пособие в десять фунтов и пожелать благополучного путешествия. В раздумьи, куда бы поехать, неунывающий англичанин отправился в порт справиться об отходящих пароходах и здесь в харчевне встретился с двумя русскими молодыми людьми, в совершенстве владевшими английским языком. Один, Надеждин, был недоучившимся путейцем и бредил новой системой проложения туннелей, другой, назовем его здесь "мистер Рашэн", был братом знаменитого русского химика и открыл исключительно дешевый способ добывания динамита, испробованный им в Верхне-Тагильском горном округе. Оба молодца решали ехать в Америку, в твердой вере, что новая страна сумеет оценить их таланты. Вальтер выслушал их и на месте же согласился возвратиться в Сан-Франциско, где он хорошо знал местные условия. Уже в дороге, в трюме, была образована акционерная компания для эксплуатации проектов Надеждина и Рашэна. И так как я был готов на все и так как основной капитал был намечен в двести долларов, то, внеся золотые часы, я стал владельцем 25% акций и сразу повеселел. Оставаться мрачным не представлялось возможности. Вальтер, самый старший из нас, торжественно заявил, что если Сиера-Невада дала ему 50 000 долларов, то неодинамит и неотуннель сделают его миллионером не позже, чем через шесть месяцев.

   11 августа 1884 года высадились мы в Сан-Франциско. В те времена еще не было современных примечательностей Калифорнийской столицы. По-настоящему Сан-Франциско обстроился лишь после землетрясения. А тогда, тогда помните в "Пер-Гюнте":

   -- Я в Сан-Франциско золото копал,

   Фиглярами кишмя кишел весь город...

   И фигляры, надо вам сказать, попадались все больше опасного свойства. На языке -- юмор висельников, в карманах -- по револьверу, за голенищем -- нож. Беглые из Сибири, изгнанные из Американских Штатов, неудачники -- французы, прожектеры -- англичане, предприниматели -- голландцы, мулаты, побивающие рекорды преступности, японцы, побивающие рекорды трудолюбия. Нужна была особая варварская жестокость многочисленной, с головы до ног вооруженной полиции, чтобы удерживать в состоянии хотя бы относительного спокойствия это море авантюристов и преступников.