Записки мерзавца (сборник)

   "Военная власть на местах разрушена мартовской революцией..." Во главе округов безграмотные матросы. Необходимо восстановить в первую голову институт воинских начальников. Из округов особенно важны -- Московский, Орловский, Казанский, Воронежский. Для образования красной армии, собирания раскиданного имущества, реформирования в духе опыта войны учреждается военная инспекция в составе трех отделов: по кавалерии, по пехоте, по артиллерии и инженерной части и т. д. и т. д.

   Одним словом, от дилетантства и инициативы отдельных главковерхов -- переход почти к германской армии.

   Доклад целиком одобряется.

   "Все правильно, -- заявляет Троцкий. -- За власть на местах не бойтесь. Местных головотяпов мы быстро угомоним. Это вам не Керенский. Уговаривать не будем. Предлагаю незамедлительно составить список участников первой инспекторско-карательной поездки".

   "Главных реформ требует артиллерийское дело", -- горячится молодой полковник.

   "Это же почему, потому, что Наполеон артиллеристом был?" -- спрашивает Подвойский. Снова натянутый смешок.

   "Нет, не потому,-- не смущается полковник, -- во-первых, Maкензен нас научил покрывать артиллерией недостаток в людях. Во-вторых -- потому, что в условиях гражданской войны, разыгрывающейся преимущественно в городах, зачастую два-три тяжелых орудия вызывают панику в больших гарнизонах..."

   "Хорошо, хорошо, вот вы нам составьте докладную записку на эту тему и Николаю Ильичу и представьте, товарищ... простите, как вас?"

   "Каменев", -- предупредительно помогает полковник.

   "Ну, вот видите, какая у вас хорошая фамилия. Сразу видно, что настоящий коммунист. Следуйте только своему однофамильцу!.."

   Подымается Парский и произносит речь о значении броских кавалерийских рейдов в гражданской войне.

   "Мораль?" -- спрашивает Троцкий.

   "Мораль такая, что у меня есть на примете выдающийся кавалерист-ремонтер, некто Далматов. Я убежден, что он сумеет создать первую в мире конницу".

   "На Вашу ответственность?" -- "Да!"

   Судьба Далматова решается одной заметкой в блокноте Подвойского.

   И вообще результаты этого скромного, как будто незначительного заседания громадны.

VII

   Не проходит и недели, военная инспекция под руководством Балтийского и Парского приступает к работе. В святую пятницу с Курского вокзала отходит три состава: впереди два бронированных с латышами особой дивизии; позади "А" -- в уютных салонах, украшенных красными флагами и ветками акации, сидят генералы, склонившись над картами, докладными записками, подсчетами. Все в той же кожаной черной куртке, в которой он штурмовал Михайловский замок, Подвойский переходит из вагона в вагон, давая инструкции о первой остановке, первой пробе новой метлы. В Орел уже сообщили по прямому проводу о смещении всего состава военного комиссариата и предстоящем приезде спецов.

   На вокзале неприятных гостей встречает весь состав исполкома. Председатель -- скучный, бледный, не то из приказчиков, не то из учителей гимназии -- докладывает, что в городе неспокойно.

   "Что именно?" -- спрашивает Подвойский. Выясняется, прибывший накануне Дыбенко уговаривает местный гарнизон бороться с новой контрреволюцией. Подвойский отдает короткое распоряжение. С платформ снимаются броневики, из вагонов, разминая ноги, перекликиваясь на своем ужасном языке, вылезают мордастые, белобрысые, безбровые парни.

   Проходят два часа. Сперва из города доносится пулемет, потом молчание: идут переговоры с зачинщиками сопротивления, засевшими в губернаторском доме. Одиночный пушечный выстрел. Снова молчание. Еще через полчаса на вокзал под латышским эскортом приводят избитых матросов. Их четверо, пятый -- глава -- Дыбенко успел скрыться. Всех четырех расстреливают тут же на перроне. В открытом автомобиле в город уезжают два военспеца, предназначенные для Орла; а поезда отправляются дальше.

   Из городов наибольшее сопротивление оказывает Воронеж. Здесь приходится выдержать настоящее сражение с двумя тысячами людей из отряда Маруси Никифоровой, подвизавшейся на Украине.

   Остатки отряда в течение целых суток отсиживаются в гостинице. Бризантный снаряд -- и из горящего здания, среди рушащихся сводов, выпрыгивают черные от дыма и пороха люди. В Воронеже насаждается центральное воинское присутствие для губерний Воронежской, Тамбовской, Пензенской, Рязанской. Во главе воинских участков поставлены прежние специалисты. В те дни, когда в белых армиях еще не мечтают о мобилизациях, у красных трудами военспецов восстанавливаются списки, вводится круговая порука. В Тамбовскую губернию, оказывающую сопротивление работе воинских начальников, едет сам Лацис с карательным отрядом. Сожжено несколько деревень, остальные выдают потребное число рекрутов полностью.

   Сперва через пень, да и через колоду, потом лучше и стройнее, и наконец налажен аппарат, и сброд насильно мобилизованных превращается в стройные батальоны.

   На второй месяц поездки, 29 мая, Подвойский получает телеграмму о выступлении чехословаков. Сообщение с Самарой прервано. Пенза под ударом.