Записки морского офицера, в продолжение кампании на Средиземном море под начальством вице-адмирала Дмитрия Николаевича Сенявина от 1805 по 1810 год

Комедии Гольдония, называемого итальянским Мольером, имеют много жару в действии и связи в происшествиях, но для итальянцев, как они сами замечают, мало комического. Сочинения других авторов также хороши, но слабы против Гольдониевых. В Италии вообще мало актеров с истинным талантом, но буфов самых смешных и презабавных очень много. Оригинальные и чудные в своем роде фарсы, где Арлекин играет славную роль, есть поистине странное произведение веселого ума. В сих национальных комедиях большей частью только четыре действующих лица: синьор Панталоне, богатый венецианский купец в маске с большим красным носом; Бригелла слуга; Арлекин в дурацком пестром платье, с валеным колпаком на голове, в черной полумаске и с деревянной шпагой за поясом; Коломбина, постоянная его приятельница. Роль Арлекина трудна потому, что он, как любимое чадо публики, должен всеми родами шуток испорченным итальянским наречием во что бы то ни стало смешить зрителей, и должно отдать им справедливость, что они очень хорошо в том успевают. Во время сих представлений рукоплескания почти не умолкают и Арлекин заслуживает и приобретает оные, как говорится, в поте лица своего; ибо большей частью они говорят роль свою собственно от себя, не заимствуя от сочинителя. Это, однако ж, не так трудно, как сначала показаться может; Арлекин затверживает десятка два или три самых глупых, низких, простонародных шуток, пословиц и острых слов, в которых столь много двусмысленного, столько оскорбительного для женщин, что я не понимаю, как имеют терпение их слушать. У нас, конечно, запретили бы их и в лубочном театре под качелями. Например, Арлекин объясняется в любви Коломбине самым необыкновенным образом, и когда она ему отказывает, он хочет умертвить себя. Затрудняясь в выборе рода смерти, по обыкновению Арлекинов притворяясь всегда голодным, глуповатым и трусом, он пишет себе надгробную самую непристойную… Обращение его с Коломбиной слишком бесцеремонное, он ее обнимает и бьет деревянной шпагой или руками по чему бы ни попало… Острые слова Арлекина большей частью ограничиваются сравнениями, иногда самыми плохими. Однажды, рассказывая товарищу своему Бригелле, как он украл капот, лежавший в одном доме на постели, капот сей уподобляет он женщине, и публика ему аплодирует… Впрочем, такое бесстыдство актеров ни мало не удивительно; ибо и в обществах говорят очень вольно, хотя и не во всех вообще; ибо благовоспитанные итальянцы в разговорах своих строго наблюдают благопристойность. Я не смею упоминать о роде клятвы, на которую и дамы отвечают такого же рода восклицанием без малейшего замешательства. Многие Арлекины очень хорошо и легко танцуют, и в сем роде я видел пресмешных и забавных. В роли Арлекина бывают фарсы истинно комические. Всего забавнее видеть его королем. Представьте себе, что Арлекин сидит на троне, судит народ, распоряжает; но по какому-то случаю несут мимо него блюдо с макаронами, и Арлекин забывает, что он царь, стремглав оставляет престол, с жадностью бросается на любимое свое кушанье и оставшееся на блюде кладет в карманы на запас.

Страсть к театральным зрелищам до того в Италии распространилась, что и самый католицизм ей уступает. В великий пост представляют комедии, драмы или трагедии; право, не знаю, как их назвать, ибо они ни то, ни другое. Пьесы сии заимствуются из Библии или из жития святых. Я видел на театре св. Терезу; содержание пьесы было самое грешное; были явления противные вкусу и нравственности. Непонятно, какая цель, какое намерение было сочинителей подобных сим трагико-комико-драм? Весьма полезно, ежели христианские добродетели, искреннее покаяние угодников Божиих описываются в наилучшем виде, искуснейшим пером; но пороки, погрешности их, как мирских людей, выведенные на сцену пред взоры публики, оскорбляют веру и верующих. Можно ли без нарушения должного уважения к святыни, без нарушения пристойности видеть на сцене распутную женщину, сгорающую порочной страстью, кающуюся тогда уже, когда грех ее оставил; видеть святую, в первом действии беседующую с любовником, а в последнем отказывающуюся от сует мира сего, и, наконец, видеть ее при смерти окруженной ангелами, чертями и вместе арлекином. Конечно, таковые пьесы суть порождение вольнодумства, и порождение самое безобразное.