Записки несостоявшегося гения

бухгалтером на фабрике «Большевичка». Единственный наш сын, Боренька, молодой

врач, попал в автокатастрофу в 1964 году и через три месяца умер. Такое вот с нами

случилось горе.

С тех пор мы живем одни. Когда — то у нас было много друзей, дом всегда открыт, потому что после потери сына мы боялись и избегали тишины. И думать не думали, что

придет время, когда мы станем форменными нищими. Ведь наших обеих пенсий, если

вычесть за квартиру и коммунальные, даже на хлеб не хватит. А ведь мы живые люди, давнишние пенсионеры, сил у нас уже нет, и на работу нигде не берут…

Честно говоря, единственное, что нас еще связывает с жизнью, это та хрупкая

ниточка помощи, которую нам протянула еврейская община: ежедневные бесплатные

обеды, а по праздникам — и чудная продуктовая посылочка. В нашей благотворительной

общинной столовой мы обычно садимся где-нибудь в дальнем уголке, потому что очень

боимся встретить кого-нибудь из давних знакомых — нам стыдно, что мы сюда ходим

кушать бесплатно. С одной стороны, это, наверное, большое счастье, что у нас есть такая

возможность, с другой — страх и стыд на старости лет не суметь самим себя прокормить.

Столовая от нашего дома далеко, на маршрутку денег нет, вот и идем мы, прижавшись, опираясь друг на друга, и в душе боясь, что если кого — то из нас не станет, то вряд ли другой дойдет до бесплатной еды без родного надежного плеча. Получаем мы

с мужем от общины и другую помощь: недавно приходил к нам мастер, отремонтировал

на кухне канализацию, а то она не работала почти два года. Большое спасибо всем добрым

людям, которые нас не знали, но когда к нам пришла беда, оказались рядом!

Интересная все — таки штука жизнь… Когда-то мы с мужем очень любили зимний

период. Ездили в санаторий на Закарпатье, лечились там, катались на лыжах. А сейчас

боимся наступления холодов: квартира почти не отапливается, а если вдруг прохудится

обувь, не сможем попасть в нашу спасительницу — столовую… Что тогда? Остается только

надеяться на лучшее, и с нашей общиной мы верим в это.

Р. 8. А недавно мы все-таки встретили там одну нашу знакомую — бывшую

заведующую отделением, в котором трудился мой муж, Софью Михайловну Гец. Мы

даже отпрянули друг от друга, а потом долго плакали. Два старых несчастных доктора и

бывший главный бухгалтер.

Боже мой, что же это такое у нас делается?!

Семья Блювштвейн, Зиновий и Алла, Херсон.

_____________________

КОЛИНА ТАТУИРОВКА

В пятом классе Коля Винницкий понял одну простую, но важную вещь: бить

нужно стараться только первым, чтобы противник, ошеломленный, уже не смог

опомниться.

В седьмом классе его поставили на учет в детскую комнату милиции, затем была

неприятная история, когда с одним товарищем они «бомбанули» уличный ларек, и взяли

335

всего — ничего, да вот всю недостачу расторопная продавщица сумела списать на

непрошенных гостей…

Служить Николай попал в стройбат. Что это — вам рассказывать не надо, государева

служба не для слабонервных. Дедам не поддавался, слыл отчаянным и справедливым, в

свободное время накачал себе нехилую мускулатуру. В знак понимания советской жизни

и протеста — сделал себе на среднем пальце правой руки знатную татуировочку, с нею и

вернулся на мирное поприще.

Здесь надо остановиться на Колиной семье. Мать его умерла, когда ему было пять

лет, отец сошелся с другой и как-то незаметно тоже канул в безвестность. В общем, воспитывали его дедушка с бабушкой, мамины родители. Конечно, на гражданке тоже не

обошлось без пары — другой неприятных ситуаций: работы не найдешь, учиться нет

возможности да и охоты, словом, понятно, чем пришлось ему теперь заниматься. В нашем

Херсоне, к сожалению, немало других молодых людей тоже грешат криминалом.

А под Песах двухтысячного года наш Коля сделал главное открытие своей жизни.

Спросив у деда, откуда ему принесли объемную продуктовую посылку, и узнав, что

гостинец от еврейской общины, он, будто от удара по голове, остолбенело замер:

— Так что ж это значит, мы что, эти самые… евреи?

…В прошлом году в ешиве появился новый студент, физически крепкий парень с

жестким прищуром цепких глаз. Он долго ко всему присматривался, в разговоры не

вступал, все больше слушал, кипу поначалу носил с заметным усилием — и так, шаг за

шагом, становился тем, кем является сегодня: одним из самых старательных, вдумчивых и

прилежных учеников. А когда другие ешиботники узнали, что Иосиф Винницкий — так

теперь все называют Николая — решил, чтобы избавиться от своей татуировки, отрубить

средний палец правой руки, наш раввин (и его тезка — Иосиф Вольф) решительно

выступил против.

— Я никогда не допущу такой дикости, — твердо заявил он, — мы обязательно

придумаем что-нибудь другое…

Хотя, по правде, эта татуировка раввина очень беспокоит. И в самом деле, где еще

в мире можно увидеть на среднем пальце правой руки прилежного ешиботника жирную, отвратительно выколотую мерзкой иглой паучью свастику?..

_____________________

СПАСИТЕ НАШИ ДУШИ!

Посмотрел видеоролик о работе благотворительной службы еврейской общины

города Херсона. Присмотрелся к персонажам этого фильма, получающим гуманитарную