Записки о Панемской войне (СИ)

Энобарию она отметила. Очень сильная женщина. И умная, но умеет хорошо скрывать свой ум, прикидывается недалекой фехтовальщицей. Может быть, она совсем не жестокая сама по себе. Но когда у неё есть цель, она не останавливается перед жертвами и умеет ни о чём не сожалеть. С ней говорить будет не очень интересно… Бити и Вайресс — ещё та загадка. Очень закрытые и необщительные. Поищем, как подступиться к ним позднее. Вдруг сами на чём-нибудь раскроются. Красавчик Финник выглядит болтуном. Почесать языком он никогда не откажется, а публика только того и ждёт. Отлично… Поболтаем… А вот с бабулькой, у которой отнялась речь, поговорить и не получится. Улыбка у неё светлая. Если успеем встретиться — дадим крупный план… Энни, та, в игры которой Труде пришла на телевидение, хорошая актриса. Сыграла сумасшествие очень убедительно. Хотелось бы её встретить там и обсудить вопросы сценографии, но, в конце концов, пусть живёт, спасибо Мэггз… А вот с этой девкой было бы интересно помахаться топорами. Её легко можно будет подначить и разыграть сцену: «Нападение на корреспондента в прямом эфире, переходящее в смертоубийство напавшего». Рейтинг определенно будет зашкаливать, а сцену будут показывать неоднократно, довольно думала про себя Труде, почему-то уверенная в том, что Джоанну уделает при любых обстоятельствах, лишь бы раздобыть оружие… Тягомотное настроение продолжалось до репортажа из Дистрикта 8, где на экране показалась та, чьё имя с детства валльхалльская гостья произносила с придыханием. В итоге, остальные репортажи она почти не смотрела, и только уже в самом конце, глядя на жатву в Двенадцатом, едва ли не вслух произнесла: «Ребята, простите меня… Мне жаль, но я не с вами… Я — с Цецелией…»

Когда на следующее утро, утро дня парада, Ялмар передал ей сообщение, содержавшее просьбу Твилл, Труде была в таком настроении, что хотелось всех поубивать. В том числе, подопечную учительницу-беженку. Впрочем, нет, её можно было бы всего лишь хорошенько отхлестать в бане веником. За то, что она всё время, пока она вместе с Бонни была приставлена к Труде, ни единожды не обмолвилась о том, что Цецелия была из ее компании. Ведь тогда между ними всё пошло бы иначе…

— Допустим, у тебя получится… — откровения переводчицы Ялмар встретил с очень мрачным видом, — думаешь, Бьорн скажет тебе спасибо?

— Я хотела бы плевать на мнение Певца Мировой Скорби… — резко возразила переводчица.

— Ты, надеюсь, помнишь: лучница-сероглазка ему явно симпатична.

— Повторю, Ялмар, мне плевать на симпатии и антипатии Акессона! И вообще, он рад каждому, кто, как Кэтнисс, готов слушать его унылые песни, но никогда не будет переживать о судьбах его слушателей…

— Согласен, пусть так, но если можно не обижать командора, который сейчас носится где-то здесь рядом со своим огромным арсеналом…

— И как прикажешь его не обижать?

— Слушай, тебя что, просили добыть этой злосчастной бабе корону? Речь шла разве не о том, чтобы её оттуда вытащить?

— Ялмар! — едва не закричала Труде в полной досаде от слов непонятливого воина, — без короны оттуда не выходят.

— Ты уверена? — придурковато произнёс Биргирссон.

— Ты что, совсем тупой! Так было всегда… — удивилась вопросу переводчица.

— Возможно, ты права. Не могу уразуметь, почему и в этот раз все должно быть так, как раньше?

— Не поняла…

— Если на арену можно войти, значит с неё в любой момент можно и выйти. Нужно только соответствующее распоряжение. Ты ведь у нас дружишь со Сноу, — тоном не признающим возражений говорил Ялмар, — так попроси его провернуть подмену живой Цецелии на труп какой-нибудь умершей тётки её возраста и комплекции.

— Ты думаешь, у меня есть что-то, чем я могу настолько обаять президента?

— Ты и так его…

— Ялмар, этого мало… — Труде не позволила ему договорить.

— Ну… Тогда давай так… — Биргирссон немного помялся, — сама как думаешь, что, например, нашёл в твоей училке Хольгар?

— А что у него с ней, Ялмар?

— Ничего такого. Просто вчера утром он дал ей имя… И она больше не Твилл. Теперь её полагается звать Фрейдис Хольгарсдоттер. Наш Одинокий Водолаз стал отцом.

— Ага. Сразу отцом тридцатилетней тётки, да на своём шестом десятке…

— Так или иначе… — хмыкнул он с недовольством, — а ты ведь её, как мне известно, хорошо знаешь…

— Да. Она умная, гордая и упёртая…

— Как Урди… — покачал головой Ялмар, — тебе ведь не надо объяснять, кто такая Урди.

— Погибшая давным-давно девушка Хольгара?

— Да, Труде, она выбрала не свою Авантюру. Урди бы науками заниматься, а её потянуло на приключения…

— И что, она была похожа на Твилл?

— Лицом нисколько. Но такая же неисправимая и упёртая отличница… насколько я могу судить, конечно.

— Что ж, порадуемся за штатгальтера.

— А ты, я вижу, совсем не рада получить просьбу от его внезапной дочери… — ядовито ухмыльнулся Биргирссон.