Записки о прошлом. 1893-1920

Прошло более двадцати лет c того памятного дня, как участники белой Вандеи покинули родину. За эти долгие годы я много и мучительно думал о том, в чём кроются причины и корни того, что Белое движение потерпело неудачу, в результате которой Россия на десятки лет попала в руки сумасшедшим и преступникам, а три миллиона русских патриотов надолго, если не навсегда, покинув землю отцов, принуждены скитаться на чужбине.

Теперь, когда прожитые годы угасили страсти и заглушили обиды, а пережитые нами события отошли на суд истории, я попытаюсь проанализировать прошлое, подвести итоги, признав все те ошибки вольные или невольные, в которых виновен как я сам, так и все мне подобные люди, принимавшие активное участие в белой эпопее.

Прежде всего, как мне кажется, противобольшевистское движение в России началось слишком рано, когда большинство русского народа не испытало на собственном опыте всей прелести коммунистического рая, и ещё верило в большевистские посулы и широкие обещания.

Первый большевизм 1917-18 годов пронёсся по русским равнинам слишком поверхностно, не задев, в сущности, толщи народной. В этот период были на Руси такие места, и их было немало, куда большевизм или не дошёл, или не оставил после себя чувствительных следов, и поэтому первые бедствия от гражданской войны там населению пришлось испытать не от большевиков, а от... добровольцев. Обиды, грабёж, унижение и террор военного коммунизма 1917-18 годов коснулись в огромном большинстве не простого народа, а главным образом имущих классов, и в особенности офицерства. Незаслуженно оскорблённое, униженное и перетерпевшее подчас нечеловеческие муки, офицерство почти исключительно составило в 1918 году кадры всех антибольшевистских движений. Кровавые раны и тяжкие обиды, нанесённые ему, были настолько свежи и так болели, что мы не могли в то время всецело отдаться идее борьбы за Россию, откинув от себя элемент личной мести. У меньшинства это чувство только существовало, у большинства оно преобладало над идеей, а в некоторых случаях являлось единственной причиной того, что человек стал в ряды Белого движения.

Сведение личных счётов с большевизмом во вред делу Белого движения сыграло большую роль в непопулярности добровольцев среди населения. Народ зачастую видел в добровольцах не людей, борющихся за спасение родины, а только офицеров или помещиков, мстящих солдатам и крестьянам за старые обиды.

Белая армия, кроме того, состояла из самых противоположных элементов с политической точки зрения, тянувших кто в лес, а кто по дрова. В ней были люди, исповедовавшие самые различные политические убеждения, начиная с мечтающих о социалистическом рае на земле и кончая крайними монархистами, видевшими спасение в восстановлении без всякого изменения старого режима. Пока речь шла о том, чтобы бить общего врага − большевиков, дело более или менее шло, но как только на сцену стал вопрос о строительстве государства на освобождённой от красных территории, начался полный разнобой, так как каждый понимал это строительство по-своему и тянул в свою сторону. Разнобой этот был тем более ярким, что руководящие круги Белого движения в лице командования официальной политической точки зрения не имели и до самого конца так её и не установили, отделываясь общими, никого не удовлетворявшими фразами.

4-го августа 1918 года во время первого парада Добровольческой армии в Екатеринодаре, первом крупном центре, попавшем в руки белых, насторожившаяся толпа народа с недоумением и явным разочарованием переглянулась, когда раздались звуки Преображенского марша.

Уже в эмиграции мне в руки попал случайно номер одного советского журнала, в котором неизвестный автор, описывая свою подпольную работу в Белой армии, высказывает на основании того, что он наблюдал, одну очень дельную мысль. Этот большевик видит одну из причин неудачи добровольческого движения в том, что оно не имело своего гимна. Гимн, действительно, является выразителем той или иной идеи в политической борьбе, почему коммунисты имеют свой «Интернационал», социалисты – «Марсельезу», монархисты – «Боже, Царя храни», а Добровольческая армия – ничего, кроме полкового марша.

На белом знамени действительно ничего не было написано или, вернее, каждый писал на нём, что хотел. Между тем народ был вправе ожидать и ждал от Белого движения определённой цели, хотел знать, куда оно его ведёт, к какой цели стремится и, конечно, не мог удовлетвориться тем, что борьба с большевиками ведётся только во имя этой борьбы…