Записки о русском посольстве в Китай (1692-1695)

Их погребения. Когда кто-либо умирает его хоронят без всякого гроба, в лучших платьях и украшениях, будь то мужчина или женщина. С ним закапывают смотря по состоянию покойника, также и деньги так как, по мнению вогулов, когда наступит воскресение из мертвых, трупу следует быть одетым и иметь кое-что на расходы. Вогулы сильно воют по покойнику, и муж после смерти жены целый год обязан оставаться вдовцом.

Погребение собак. Если околевает пес, который служил на охоте или как-либо иначе, тогда в его честь делают маленький домик из дерева высотою в сажень, стоящий на земле на четырех подпорках. Там они помещают труп собаки, и он остается в нем, пока цел домик.

Многоженство. Как и где рожают их женщины. Вогулы берут столько жен, сколько могут прокормить, и когда какая-либо из них забеременеет и приближаются роды, она должна удалиться в лес, в специально построенную избушку, где и рожает; и два месяца мужу не разрешается входить к ней или ей к нему.

Их свадьбы. Когда кто-либо захочет жениться, то должен выкупить невесту у ее отца; свадьба совершается почти без всяких церемоний, разве только приглашают и угощают ближайших друзей, после чего жених без дальнейших околичностей идет спать с невестой. У них нет жрецов. Женятся они на девушках не ближе четвертой степени кровного родства.

Подробный расспрос их о религии. В ходе дальнейших разговоров я обратился к ним с увещеванием, что наступило время признать Христа, спасителя всего мира, и обратиться к нему, так как этим они смогут себе обеспечить не только временное, но и вечное благополучие. На это они ответили: что касается временного благополучия, то мы видим ежедневно перед своими глазами множество наших русских, которые, хотя и верят в Христа, с трудом добывают корку хлеба; что же касается вечного благополучия, то, по их словам, это дело уладится само собой, и пояснили, что они будут жить и умирать, как жили и умирали их отцы и деды, независимо от того, правильна или неправильна была их религия.

Их одежда и жилища. Об одежде как мужчин, так и женщин и внешнем виде их и их детей можно судить по прилагаемой гравюре, из которой видно, что в них нет ничего дикого или безобразного.

Жилища их деревянные, четырехугольные, того же типа, что у русских крестьян, с той разницей, что вместо печей в домах у них очаги, на которых они, сжигая дрова, готовят пищу. Дым выходит через отверстие в крыше, закрываемое куском льда, как только дрова прогорят до углей. Таким образом, тепло остается в помещении, а чистый и ясный лед пропускает и дневной свет. У них лет табуреток, а есть нечто вроде широкой лавки, тянущейся вокруг всей избы над земляным полом, в локоть высотой и два локтя шириной. На них и сидят вогулы, как персы, поджав под себя ноги, на них же и спят.

Добывание средств существования охотой. Они живут тем, что добывают луком и стрелой. Лучшей дичью считаются лоси, которые пасутся стадами. Мясо их разрезают на полоски, развешивают на воздухе вокруг домов и сушат. Если пройдет дождь и мясо начинает вонять, его вновь высушивают и считают еще более вкусным. Кур и свинины они не едят.

Искусный способ ловли дичи[146]. Чтобы поймать дикое животное, они устанавливают в лесах нечто вроде больших луков и привязывают к ним веревку, к которой прикрепляют зерно или другую приманку, и оставляют открытым лишь подход; если лось или другое дикое животное хочет поживиться приманкой, они не могут не задеть веревки, тогда лук стреляет и стрела впивается спереди в тело животного и валит его на землю. Вогулы выкапывают также в лесах большие ямы, которые покрывают камышом и травой; если зверь ступит на яму, он провалится и будет пойман.

Эти татары живут под защитой его царского величества. Живут эти татары по своим деревням вдоль реки Чусовой, вплоть до Уткинского острога, пользуются покровительством русского царя, которому платят дань, и пребывают в мире и безопасности. Их поселения простираются на 800 немецких миль на север по Сибири, до самых земель северных самоедов.

Адам Бранд

От Соликамска до Верхотурья считается 50 миль. 16 мая пошли мы вверх по небольшой и узкой реке Чусовой, держась левой ее стороны. От Соликамска до этой речки считается 30 миль, а от него до Утки — 40 миль.

Здесь нами вновь овладело беспокойство, поскольку упомянутая река в определенное время выходит из берегов, а мы как раз были на ней в это время, и разлилась она так, что затопила все берега. Наши суда много раз задевали верхушки деревьев: глубина реки внушала нам большой страх, так как в случае быстрого спада воды, мы бы все погибли. Однако же мы избежали этой судьбы и 19-го числа достигли небольшой слободы по имени Нижяе-Чусовая, где и сошли на берег.