Записки о Шерлоке Холмсе

Когда я взглянул на него еще раз, лицо моего друга уже приняло то обычное холодное выражение абсолютного покоя, за которое так часто называли его автоматом, а не человеком.

– Предстоящая задача обещает быть очень интересной, – продолжал он. – По-моему, она представляет даже исключительный интерес. В общих чертах я уже ознакомился с этим делом и даже успел сделать некоторые заключения. Вы окажете мне большую услугу, если согласитесь поехать вместе со мной.

– Вы знаете, что я ужасно люблю ездить с вами.

– Мне придется завтра ехать в Олдершот. Не будет ли это для вас слишком далеко?

– Надеюсь, Джексон не откажется съездить завтра вместо меня к моим пациентам.

– Отлично. В 11:10 мы должны выехать из Ватерлоо.

– Будьте покойны, я не опоздаю.

– А теперь, если вы не очень устали, я расскажу вам вкратце, что случилось и что предстоит нам сделать.

– Я успел выспаться до вашего прихода и теперь могу сидеть, сколько вам угодно.

– Быть может, вы читали уже в газетах про убийство полковника королевской гвардии Барклая?

– Нет, и не читал, и не слыхал.

– Ну, значит, в городе еще не узнали об этом. Убийство произошло только два дня тому назад. Вот его подробности.

Королевский Мюнстерский полк, где в 117-м батальоне служил полковник Барклай, считается, как вам известно, одним из лучших ирландских полков английской армии. Он отличился еще в Крымской кампании и при восстании сипаев и с тех пор при каждом удобном случае старается поддержать свою славу. Еще до вечера понедельника этим полком командовал Джеймс Барклай, храбрый ветеран, который поступил в него рядовым, отличился во время восстания сипаев и с тех пор блестяще продвигался по службе, пока не сделался командиром того полка, в котором когда-то был простым рядовым.

Полковник Барклай женился еще сержантом на мисс Нэнси Девой, дочери знаменщика того же полка. Конечно, ее простое происхождение немного повредило ему и вызвало много толков среди офицеров этого полка. Но миссис Барклай так сумела себя поставить, что вскоре полковые дамы полюбили ее не менее того, как любили ее мужа офицеры. Надо заметить, что она была необыкновенно красива; даже теперь, несмотря на тридцатилетнюю супружескую жизнь, ее можно назвать изящной и красивой дамой.

В семейной жизни полковник Барклай был, кажется, очень счастлив. Майор Мерфи, к которому я обратился за справками, уверял меня, что он никогда не слышал, чтобы эта супружеская пара когда-либо ссорилась. Хотя в общем было заметно, что полковник Барклай больше любил свою жену, чем она его. Он не мог без нее жить ни одного дня; она же, хотя всегда была ему верна и преданна, внешне не выказывала особенно сильной привязанности. Тем не менее все окружающие считали их образцовой супружеской парой. Судя по их отношениям, никто не мог ожидать такого трагического финала их счастливой на вид совместной жизни.

У полковника Барклая всегда были некоторые странные черты характера. Вообще это был очень гостеприимный и добродушный старый солдат, но иногда бывали моменты, когда он обнаруживал склонность к крайней вспыльчивости и даже к мстительности, хотя последние дурные качества, казалось, никогда не отзывались на его жене. Затем майор Мерфи и пять офицеров этого полка обратили мое внимание еще на одну особенность его характера – на страшно угнетенное состояние духа, которое временами овладевало полковником. Когда на него нападала такая меланхолия, он ходил мрачнее тучи, ни с кем не разговаривал, и улыбка не появлялась на его открытом, приятном лице. Кроме всего этого, он боялся одиночества, особенно в темноте. Эта последняя странность взрослого человека и известного своей храбростью старого солдата всегда служила предметом всяких толков и различных предположений.

Первый батальон этого полка уже много лет стоял в Олдершоте. Женатые офицеры жили на своих квартирах, и полковник Барклай уже давно снимал виллу, называемую Аашин, в полумиле от северного лагеря. Западный фасад этого дома выходил на большую дорогу, которая проходила мимо него на расстоянии семидесяти футов. Весь штат прислуги полковника состоял из кучера и двух горничных. Хозяин, хозяйка и эта прислуга были единственными обитателями Лашина; детей у Барклаев не было, а гости приезжали редко и на ночь никогда не оставались.

Вот что произошло на вилле в злополучный понедельник между девятью и десятью часами вечера.

Миссис Барклай была католичкой, увлекалась благотворительностью и состояла членом Сент– Джорджского общества попечения о бедных детях. В понедельник, в восемь часов вечера, было назначено заседание этого общества, и потому миссис Барклай велела раньше подать обед, чтобы успеть к началу заседания. Кучер уверяет, что, уходя из дома, она очень дружелюбно попрощалась с мужем и обещала скоро вернуться. Затем она зашла за мисс Моррисон, молодой девушкой, живущей на соседней вилле, и они вместе отправились на заседание. Заседание продолжалось сорок минут, и в четверть десятого миссис Барклай вернулась домой, проводив мисс Моррисон до дверей ее дома.