Записки о Шерлоке Холмсе

– Потому что мой брат Майкрофт одарен ими в еще большей степени, чем я.

Это было совершенной новостью для меня. Если в Англии существует еще один человек, одаренный такими необыкновенными способностями, то почему о нем не знает ни полиция, ни публика? Я задал этот вопрос моему приятелю, намекнув при этом, что он только из скромности признает брата выше себя. Холмс засмеялся.

– Дорогой Ватсон, я не разделяю мнения тех, кто считает скромность добродетелью, – сказал он. – Для логического ума все вещи должны быть такими, каковы они на самом деле, а ценить себя ниже того, что стоишь, такое же отклонение от истины, как и преувеличивать свои достоинства. Поэтому если я говорю, что Майкрофт одарен наблюдательной способностью в большей степени, чем я, то можете быть уверены, что это точная, непреложная истина.

– Он моложе вас?

– На семь лет старше.

– Как же случилось, что он неизвестен?

– О, он очень известен в своем кругу.

– В каком же?

– Да например, в клубе Диогена.

Я никогда не слыхал об этом учреждении, и, должно быть, это отразилось на моем лице, потому что Шерлок Холмс вынул из кармана часы и сказал:

– Клуб Диогена – страннейший из клубов Лондона, а Майкрофт самый странный из людей. Он ежедневно бывает в клубе от трех четвертей пятого до без двадцати минут восемь. Теперь шесть, и если желаете пройтись в такой прекрасный вечер, то я буду рад показать вам две лондонские диковинки.

Пять минут спустя мы уже шли по улице к Риджент-серкус.

– Вы удивляетесь, что Майкрофт не пользуется своим даром, чтобы стать сыщиком, – сказал мой приятель. – Он не способен к этому занятию.

– Но мне показалось, что вы сказали…

– Я сказал, что он обладает большей наблюдательностью и способностью делать выводы, чем я. Если бы искусство сыщика ограничивалось рассуждениями в кресле, то мой брат был бы величайшим в мире деятелем в области раскрытия преступлений. Но у него нет ни трудолюбия, ни энергии. Он не двинется с места, чтобы проверить свои рассуждения, и готов скорее признать себя неправым, чем потревожить себя, доказывая свою правоту. Много раз я обращался к нему в затруднительных случаях, и предлгаемые им объяснения всегда оказывались верными. А между тем он совершенно неспособен выяснить практическую сторону дела, которой надо заняться, прежде чем дело попадет в суд.

– Следовательно, это не его профессия?

– Нет. То, что мне доставляет средства к жизни, – для него только развлечение дилетанта. У него необыкновенная способность разбираться в цифрах, и он проверяет отчеты во многих правительственных учреждениях. Майкрофт живет в Пэлл-Мэлл и каждое утро ходит в Уайтхолл, а вечером возвращается оттуда. Из года в год он не делает иных прогулок и нигде не бывает, за исключением клуба Диогена, помещающегося как раз напротив его квартиры.

– Это название совершенно не знакомо мне.

– Весьма вероятно. В Лондоне, как вам известно, много людей, которые избегают общества или по застенчивости, или по нелюдимости. А между тем они не против того, чтобы почитать новые журналы и газеты, сидя в удобных креслах. Вот для людей подобного рода и устроен клуб Диогена, к членам которого принадлежат самые нелюдимые и необщительные люди в Лондоне. Никто не должен обращать ни малейшего внимания на другого. Нигде, за исключением приемной комнаты, не разрешается разговаривать, троекратное нарушение этого правила, доведенное до сведения правления, ведет к исключению виновного из числа членов. Брат был одним из основателей этого клуба, и я сам нахожу, что посещение его очень успокоительно действует на нервы.

Разговаривая, мы дошли до Пэлл-Мэлл со стороны Сент– Джеймс. Шерлок Холмс остановился у одного из подъездов и, сделав мне знак молчать, провел меня в переднюю. Через стеклянную перегородку я увидел большую роскошную комнату, где за газетами сидело много людей, каждый в своем уголке. Холмс ввел меня в маленькую комнату, где оставил меня, и через минуту вернулся с незнакомым мне человеком, в котором я сразу узнал его брата.

Майкрофт Холмс был гораздо выше и плотнее Шерлока. Он был положительно толст, но его лицо, хотя и массивное, носило следы того же проницательного выражения, которым так отличалось лицо его брата. Глаза, особенного водянистого светло-серого цвета, казалось, всегда смотрели тем взглядом, как бы проникающим куда-то в пространство, в глубину, какой я замечал у Шерлока только тогда, когда он напрягал все свои умственные способности.

– Рад познакомиться с вами, сэр, – сказал он, протягивая широкую, плоскую, как ласта тюленя, руку. – С тех пор как вы стали писать о Шерлоке, я со всех сторон только и слышу о нем. Между прочим, Шерлок, я думал, что ты зайдешь ко мне на той неделе, чтобы посоветоваться об истории в замке. Я думал, что, может быть, она окажется несколько трудноватой для тебя.

– Нет, я справился с ней, – улыбаясь, ответил мой приятель.

– Конечно, это Адамс?

– Да, Адамс.

– Я был уверен в этом с самого начала.

Братья сели у окна.