Записки о Шерлоке Холмсе

Этот чистосердечный рассказ девушки послужил для меня, Ватсон, искрой, осветившей темноту. Все отдельные факты, не имевшие до сего времени связи, сгруппировались в одно целое и дали мне ясное представление о загадочном происшествии. Естественно, прежде всего надо было найти того человека, который произвел такое впечатление на миссис Барклай, а это нетрудно было сделать в Олдершоте, где штатских весьма ограниченное количество. Целый день я провел в поисках и к вечеру, то есть сегодня к вечеру, нашел его. И даже узнал, что его зовут Генри Вуд и что живет он на той же улице, где встретил дам. Здесь он поселился всего только пять дней тому назад. Назвав себя квартирмейстером, я выведал от хозяйки много интересного. По профессии этот человек маг, фокусник и актер, дающий по вечерам представления в ресторанах. Он всегда носит с собой в ящике какое-то существо, о котором хозяйка не могла вспомнить без содрогания, потому что никогда ничего подобного не видела. Она рассказала мне, что Генри Вуд пользуется иногда своим питомцем для представлений. Затем хозяйка удивлялась, как может этот человек жить на свете с такими искривленными и изломанными конечностями. Иногда он говорил на каком-то странном языке, а последние ночи все время плакал и стонал. В деньгах он, кажется, не нуждается, а последний раз заплатил ей за квартиру какой-то странной монетой, похожей, по ее мнению, на старый гульден. Я попросил ее показать мне эту монету, что она и сделала. Это оказалась индийская рупия.

Теперь, мой друг, вы знаете, в каком положении находится дело и что еще остается сделать. Не может быть сомнения, что он последовал за дамами, видел через окно, как спорили муж с женой, и влез в комнату, причем его животное выскочило из ящика. Но этого мало; нам интересно знать, что случилось в комнате, а рассказать про это может только он один.

– Что же, вы хотите расспросить его об этом?

– Конечно, но это надо сделать при свидетелях.

– Хотите, чтобы я был свидетелем?

– Обязательно. Если он откровенно признается – отлично; в противном случае придется дать знать полиции и арестовать его.

– Но застанем ли мы его дома?

– Будьте благонадежны, я принял все меры предосторожности. Один из моих мальчиков бережет его как зеницу ока и последует за ним, куда бы он ни пошел. Мы, наверно, найдем его завтра на Хадсон-стрит. А пока удерживать вас дольше было бы преступлением с моей стороны, – идите спать. До свидания!

На следующий день в полдень мы уже были на месте преступления и потом вместе с Шерлоком Холмсом шли по направлению к Хадсон-стрит. Несмотря на замечательную способность моего друга скрывать свои чувства и внутреннее волнение, от меня не укрылось его сильное возбуждение; я же во всех таких экскурсиях, если, конечно, мой приятель удостаивал меня брать с собой, испытывал не то спортивное, не то нравственное удовольствие и восторг.

– Вот эта улица, – сказал он, поворачивая направо, – а вот и Симпсон идет с рапортом.

– Он дома, мистер Холмс, – сообщил маленький беспризорник, подбегая к нам.

– Молодец, Симпсон! – ответил Холмс, поглаживая мальчика по голове. – Пойдемте, Ватсон. В этом доме он живет.

Затем мой друг послал через хозяйку свою карточку и велел сказать Вуду, что желает его видеть по очень важному делу. Минуту спустя мы стояли перед интересовавшим нас человеком, который, несмотря на теплую погоду, сидел перед пылающим камином. В комнате было жарко и душно. Он сидел на стуле, поджав под себя ноги и согнувшись в три погибели. В общем он производил впечатление страшного урода, но его лицо, обращенное к нам, хотя и покрытое морщинами и шрамами, носило следы замечательной красоты. Он подозрительно посмотрел на нас своими желтоватыми блестящими глазами и, не говоря ни слова и даже не вставая, пододвинул нам два стула.

– Кажется, вы недавно приехали из Индии, мистер Генри Вуд? – спросил любезно Холмс. – Я пришел, чтобы узнать от вас подробности смерти полковника Барклая.

– Странное дело, что я могу знать?

– Видите ли, если дело не выяснится, ваша старая знакомая миссис Барклай будет осуждена на смерть.

Человек вздрогнул.

– Я не знаю вас, – заговорил он торопливо, – не знаю также, зачем вам знать то, что вы хотите узнать от меня. Можете ли вы поклясться в том, что сказали правду?

– Уверяю вас, полиция только ожидает, чтобы она пришла в сознание, и сейчас же арестует ее.

– Боже мой! И вы тоже служите в полиции?

– Нет.

– Какое же вам в таком случае до этого дело?

– Долг каждого порядочного человека – восстановить истину и защитить невиновного.

– Даю вам слово, что она не совершала преступления.

– В таком случае вы виновны в убийстве полковника?

– Нет, и я не виновен.

– Кто же тогда, по-вашему, убил полковника Джеймса Барклая?

– Его убило Провидение. Но откровенно вам говорю, что я шел туда с намерением убить его. Если бы его не убила собственная совесть, я взял бы на душу грех и убил бы его, как собаку. Хотите знать, как было дело? Я не нахожу нужным скрывать что-либо, потому что для меня в этом нет ничего позорного.