Капитан уехал за женойВ тихий городок освобожденный,В маленький, запущенный, ржаной,В деревянный, а теперь сожженный.На прощанье допоздна сидели,Карточки глядели.Пели. Рассказывали сны.Раньше месяца на три неделиКапитан вернулся — без жены.Пироги, что повара пекли —Выбросить велит он поскорее,И меняет мятые рублиНа хрустящие, как сахар, леи.Белый снег валит над Бухарестом.Проститутки мерзнут по подъездам.Черноватых девушек расспрашивая,Ищет он, шатаясь день-деньской,Русую или хотя бы крашеную,Но глаза, чтоб серые, с тоской.Русая или, скорее, крашенаяПонимает: служба будет страшная.Денег много и дают — вперед.Вздрагивая, девушка берет.На спине гостиничной кроватиГолый, словно банщик, купидон.— Раздевайтесь. Глаз не закрывайте, —Говорит понуро капитан.— Так ложитесь. Руки — так сложите.Голову на руки положите.— Русский понимаешь? — Мало очень.— Очень мало — вот как говорят.Черные испуганные очиИз-под черной челки не глядят.— Мы сейчас обсудим все толково.Если не поймете — не беда.Ваше дело — не забыть два слова:Слово «нет» и слово «никогда».Что я ни спрошу у вас, в ответГоворите: «никогда» и «нет».Белый снег всю ночь валом валит,Только на рассвете затихает.Слышно, как газеты выкликаетПод окном горластый инвалид.Слишком любопытный половой,Приникая к шелке головой,Снова,Снова,Снова слышит ворохВсяких звуков, шарканье и шорох,Возгласы, названия газетИ слова, не разберет которых —Слово «никогда» и слово «нет».
«Пристальность пытливую не пряча…»
Пристальность пытливую не пряча,С диким любопытством посмотрелНа меня угрюмый самострел.Посмотрел, словно решал задачу.Кто я — дознаватель, офицер?Что дознаю, как расследую?Допущу его ходить по свету яИли переправлю под прицел?Кто я — злейший враг иль первый другДля него, преступника, отверженца?То ли девять грамм ему отвешено,То ли обойдется вдруг?Говорит какие-то словаИ в глаза мне смотрит,Взгляд мой ловит,Смотрит так, что сердце ломитИ кружится голова.Говорю какие-то словаИ гляжу совсем не так, как следует.Ни к чему мне страшные права:Дознаваться или же расследовать.