Записки об Анне Ахматовой. 1952-1962

4 октября 1937 г. в Издательстве вышел специальный номер стенной газеты «За детскую книгу», весь посвященный многолетнему вредительству маршаковской группы. Организовал, составил и выпустил этот номер Г. Мишкевич. В этом номере, среди статей «Повысим революционную бдительность!», «Добить врага» и еще нескольких в том же роде, – среди статей, принадлежавших перьям тех, кто по распоряжению «сверху» организовал погром, была помещена статья человека, далекого от нашей редакции, – литератора, лишь изредка печатавшегося в журнале «Костер» – Льва Успенского, статья под более чем скромным заглавием «Несколько слов о «теории литературы "».

Статьи «Добить врага» и им подобные изобиловали общепринятой в 37–38 гг. терминологией: «В течение долгого периода в издательстве орудовала контрреволюционная вредительская шайка врагов народа – Габбе, Любарская, Шавров, Боголюбов, Олейников и др.»; «детская литература фактически была дана на откуп группе антисоветских, морально разложившихся людей»; «диверсионная группа редакторов ленинградского отделения», «в течение многих лет в издательстве орудовала группа врагов народа, ныне разоблаченных органами НКВД»; «враг народа Олейников… открыто, на глазах у всех, разваливал «Сверчок»…» «Сигналы о вредительстве Олейникова были, но к ним никто не прислушивался. А разве мало сигналов было о деятельности Габбе, Любарской, Чуковской, Боголюбова. Сигналы были, когда стало известно о переписке редакторов с троцкисткой Васильевой»; «известно было о бытовом и моральном разложении Любарской, ее связи с проходимцем Безбородовым и особом покровительстве со стороны шпиона Файнберга»; «Чуковская протаскивала контрреволюционные высказывания в однотомнике Маяковского»; «писательские кадры были засорены врагами народа. Шпион Спиридонов, Потулов, Белых, Бронштейн, Безбородов, Колбасьев, Васильева – вот далеко неполный список врагов, которые объединились вокруг Габбе, Любарской, Чуковской…»; «Сейчас враги разоблачены… Надо со всей решительностью и беспощадностью добить врагов и до конца выкорчевать вражеские корешки из издательства…»

Свою статью «Несколько слов о «теории литературы»» Лев Успенский только начал канонически, на манер соседних: «Много лет в Лендетиздате действовала группа вредителей. Из месяца в месяц, из года в год эти люди разваливали работу издательства».

Далее же он высказывал мысли более своеобразные и самостоятельные. Корешки он взялся выкорчевывать по-своему. Он разоблачал нас и наших товарищей не как шпионов – это сделали без него, – а как невежд. Редакция Маршака славилась своей высокой литературной квалификацией. Этот миф и подрядился уничтожить Лев Успенский. Издевательски искажая и перевирая суждения редакторов, Успенский доказывал, что редакторам Лендетиздата удавалось «протаскивать» книжки вредителей, творения шпионов потому, что руководители издательства верили в их высокую литературную квалификацию, считали их «талантливыми», «бесспорно образованными», «тонкими». Успенскому, который до тех пор скромно сотрудничал в журнале «Костер» (редакторскую работу вели там по преимуществу С. Маршак и Т. Габбе), именно в минуту погрома срочно захотелось заявить во всеуслышанье:

«Высокая квалификация упомянутой выше группы была чистым вымыслом, блефом и уткой…»

«Не стоит упоминать, что ее (редакцию. – 71. Ч.), в огромном большинстве составляли люди весьма невысокого культурного уровня».

Узнав, что в коридоре издательства висит особый номер газеты, посвященный нам, я пошла прочитать его. Лифтерша отказалась поднять меня в лифте. Ни один человек в издательстве, где я работала около одиннадцати лет, со мной не поздоровался. Не успела я прочитать газету до середины, как ко мне подошел пожарный и сказал: «Директор велел, чтобы вы немедленно покинули помещение».

Я покинула, не дочитав. Но одна машинистка, проработавшая с нами одиннадцать лет и любившая нас, ночью, тайком, перепечатала эту стенную газету, всю, статью за статьей, и подарила мне текст. И как раз незадолго до нашего с Анной Андреевной разговора старая папка попалась мне на глаза, я рискнула перечитать статьи 37-го и, когда А. А. в разговоре упомянула имя Льва Успенского, я оказалась в состоянии передать ей стиль и смысл тогдашних стенных шедевров с полной точностью.

158 …но даже не нашли молчания… – упрек Герцена славянофилам в статье «Ответ И. С.Аксакову» (Герцен,т. 19,с.246.).

159 Будущее заглавие очерка – «Люди и положения» (см. «Новый мир», 1967, № 1). Первоначально же он ходил по рукам под заглавием «Вместо предисловия» (предисловия к сборнику, подготовленному к печати Гослитом в 1956– 57 гг.). Другое заглавие очерка – «Опыт автобиографии» – то есть тот же опыт, который был предпринят Пастернаком в «Охранной грамоте».

О том же очерке идет речь в разъяснении ¹¹⁹.

160 «Вечерело. Повсюду ретиво / Рос орешник. Мы вышли на скат…» – «Пятитомник-П», т. 1, с. 408.