Записки офисного планктона (сборник)

Название я отточить не успела. Поэтому так и оставила. Суть же идеи была такова: компания у нас огромная, работает в ней чуть меньше тысячи человек, включая грузчиков и дворника. Мы работаем бок о бок, но редко интересуемся, есть ли у нашего коллеги хобби. Конечно, многие сами об этом рассказывают, но это только в том случае, если коллеги дружат. А это теперь редкость. Отработали свои часы – и домой к компьютерам, семьям, заботам.

Японцы говорят: ходи домой как на работу, а на работу как домой – и будешь счастлив. Я немного перефразировала: будь на работе как дома. Так почему бы на работе не создать кусочек дома, не наполнить офис энергией уюта и мягкости? А сделать это, по моему мнению, было достаточно просто: берем помещение и оформляем его в виде музея достижений наших коллег. Основа для экспонатов – все наши хобби.

– Ну, например, – ораторствовала я, – многие дома вяжут на спицах, крючком или шьют – вот вам модельный уголок с фотографиями наших собственных модельеров и их моделей. Сочиняешь стихи – вот они, в красивой рамочке под стеклом. Любишь рыбалку – вот твои документальные подтверждения успехов, фото с уловом! Рисунки… Мозаика… Вышивание… Пришел новый человек в компанию – представьте его вниманию этот музей, пусть сразу вливается в коллектив, как в семью. Расскажите коротко: наш бухгалтер печет шикарные пироги, мы все их очень любим… А вот наш директор по персоналу: она любительница пазлов, собирает самые большие…

Меня несло. Я чувствовала необыкновенное вдохновение. И, кроме того, мой корпоративный адаптированный дух ходил по кабинету, на секунду задерживался возле каждого из присутствующих директоров и тихонько сообщал мне:

– Марья Сергеевна делает коллажи из газет… Виктор Палыч – заядлый охотник… Сан Саныч обожает фильм «Властелин колец», работает над созданием словаря эльфов…

Я следила за ним, выслушивала его комментарии, тут же быстренько преобразовывала в конкретный пример и озвучивала.

Никто ни разу не перебил меня. Кофе остывал в чашечках. Вопросов не было.

Уже я выяснила, что у директора по логистике обширная коллекция резиновых медицинских груш (?!), а финансовый директор коллекционирует бабочек. Дух подсказал мне, что наш дворник дядя Рустам играет на домбре и гитаре, сам сочиняет и поет. Карщик Рубик – водитель-экстремал.

Я все ждала, когда грянет заключительный аккорд – вот-вот подойдет дух к президентше компании и расскажет о ее тайных увлечениях… Но он подошел к ней, замер на мгновение, потоптался в нерешительности и посмотрел на меня. Потом пожал плечами.

Неожиданно вся моя презентация, мой Летучий Голландец, налетела на рифы… Я должна была закончить мысль, закончить красиво, пылко, страстно, с поклоном президентше… И не могла. Наша красавица и умница шахиня смотрела на меня, и ее идеально выведенная бровь начала подниматься вверх. Наманикюренный пальчик стукнул по столу: один раз, второй… Вот-вот была готова раздаться барабанная дробь, как дух бросил мне спасательный круг – ткнул кулачком в нашу газетенку с ликом президентши, одиноко лежавшую посреди огромного стола.

И я выпалила:

– Если свое хобби человек озвучить не сможет, мы можем помочь ему: нанять гримера, придумать образ и сфотографировать. Пусть в музее будет и аллея чудесных снимков!

Барабанная дробь не раздалась. Вместо этого мне зааплодировал весь коллектив. Мой изначально дохлый проект был принят единогласно.

Вечером я позвонила Миле.

– Спасибо за посылку, – сказала я. – Ты меня спасла.

– Посылку? – удивилась Милка. – Какую посылку? Ленка, ты о чем?

– Ну как, – растерялась я и посмотрела на корпоративный дух, адаптированный. За день он изрядно похорошел. Мою идею вынесли на всеобщее обсуждение, и весь коллектив, почти тысяча человек, хорошо принял ее. Сразу нашлось помещение, и в тот же день в нем начали ремонт. Чем больше людей звонили мне с благодарностью, тем лучше выглядел дух. А вот я почувствовала себя не лучшим образом.

Мила молчала и дышала в трубку. Я сказала:

– Извини, я не тебе хотела позвонить…

Дух поливал пальму в кадке. За восьмичасовой рабочий день он вырос – в нем было теперь без малого метр восемьдесят. Проплешина на макушке заросла, борода укоротилась и приобрела ухоженный вид.

Кацавейка исчезла, и вместо нее дух облачился в джинсы и ковбойку, взамен вязаных носков – приличные кроссовки. Он потолстел и посолиднел. В общем, стал красавчиком.

– Ленка, не за что, я ж по-братски! – внезапно сказала Мила и отключилась.

Корпоративный дух покосился на Нину-секретаршу – на ней была коротенькая узенькая юбочка и изящные туфельки на высоченных каблуках. Дух явно приобретал замашки человека.

– Слушай, – сказала я ему. – Если ты моя галлюцинация, почему до сих пор здесь? Разве галлюцинации могут вот так, без передышки преследовать человека?

– Я не преследую, – ответил дух. – Я тебе помогаю.

– За это спасибо.

– Не за что, – белозубо улыбнулся он. Ну просто кинозвезда… – Тут все взаимно. Я тебе помог, а ты мне. Я ведь давно болел, уже умирал. Вот меня и матереле… матреи… В общем, сделали видимым.