Записки отдыхающего

В начале десятого в вагоне разразился скандал. Женщине с маленьким ребенком, который без конца кричал и визжал, было еще до этого сделано много замечаний и просьб «успокоить свое чадо». На что были даны достаточно грубые ответы, приводить которые я здесь не хочу. И вот одна из женщин решила поговорить с мамашей серьезно и пригрозила полицией и даже органами опеки. И разрослась словесная баталия на повышенных тонах, в которую потихоньку вовлекались новые действующие лица. Мнения жителей вагона поделились на три части. Одни поддерживали обвинительную сторону. К ним примкнула и моя жена, восклицая: «Да сколько можно?!» Другие говорили, что никто не имеет права учить, как воспитывать чужого ребенка. А третьи, к которым принадлежал я, держали нейтралитет, но с интересом наблюдали за развитием событий. Конечно, чтобы жена чувствовала мою поддержку, я что-то ляпнул типа: «Надо было ехать им в купе…». Там, кстати, целая семья занимала плацкартный бокс. Но украдкой наблюдал за молодым проводником-стажером, который оказался между молотом и наковальней. Самое интересное, что отец семейства, испещренный наколками, выражал полное безразличие к происходящему.

Вскоре наша бабушка решила проверить какое-то научное выступление своего внука, и мы выслушали целую лекцию о сибирской чуме, Роберте Кохе, Луи Пастере и зарождении вакцинации. Голос у внучка оказался достаточно громким и звонким. А рассказ – убедительным. Жена, пытающаяся решить сканворд в журнале, морщилась от информации о дохлых коровах и мышах и от визгливого голоса молодого оратора. Эля, не вслушиваясь в выступление, то и дело прыгала вверх и вниз, крутилась на многочисленных держателях, пиная меня в плечо. Уже за половину десятого прошел мужик с «Дошираком», чем породил ценную реакцию в вагоне. Конфликт мгновенно иссяк. Как говорится, война – войной, а есть охота. Мы перекусили овощами и заварили чай. Жена хлебала суп-пюре с сухариками со вкусом курицы. Я закусывал чай французским крекером с кунжутом. Вагон наполнился специфическим запахом глюканата натрия. Даже чумной внучок вдруг замолк и сообщил бабуле, что проголодался.

Эля познакомилась с мальчиком из соседнего плацкарта, и они стали мерятся друг с другом, что у кого есть, что кто видел и все такое в подобном роде. Кричащая у мамаши маленькая девочка тоже успокоилась и тихонько играла в куклы. Вагон поел, все взрослые утихомирено уткнулись кто в смартфоны, кто в сканворды, кто в подушки. Лишь только неугомонные дети затеяли по вагону игру в прятки и ошалело носились под цыканье родителей и проводника.

В половине первого, когда я понял, что цифры никак не хотят вписываться в клетки, решено было подпитать мозг. Вкус моего Доширака состоял из одного черного и двух красных перцев. Видимо, производители тоже знают, что острая еда быстрее утоляет голод. Кипятка набралось только для жены и то на полкружки. Проводник занимался мусором, потом наполнил кулер, потом полвагона на низком старте ждали, пока все это нагреется. Вот поэтому я и люблю места близко к выходу. Не из-за того, что туалетный запах далеко, а из-за того, что ты – король кипятка. Жена устала ждать вторые полкружки и залезла наверх полежать. Правда быстро спустилась, так как от кондиционера там было достаточно прохладно.

Мы пили чай. Бабуля решала сканворд и спрашивала внучка определения. Я что-то вдруг влез и неправильно подсказал, что период кайнозоя называется «неолит». Внук округлил глаза и промолчал. Через некоторое время оказалось, что это «неоген». Внук тут же закричал: «Я знал! Я знал!» и победоносно смотрел на меня. Я готов был залезть на еще более нижнюю полку.

Потом мы долго смотрели в окно (надо ж было куда-то глаза спрятать), разглядывая необозримые поля Черноземья, обрамленные узкими перелесками. Некоторые из них уже были убраны, остальные ждали своей техники.

Вскоре в вагоне стало даже не прохладно, а холодновато. Я дернулся к проводнику. Закрыто. Жена закуталась в платок. Некоторые в вагоне забрались под одеяло и прикрыли нос. Лето осталось только за окном. Я залез наверх, укрылся одеялом, продолжая укладывать капризные цифры. Жене таки удалось выцепить проводника, и уговорить его поднять температуру в вагоне. Незаметно для себя я закрыл глаза и уснул. Проспал целый час. Только что минули станцию Россошь. Внизу я обнаружил жену, переписывающуюся с Мишкой в WhatsApp-е, пока есть связь. На столе лежал батон в упаковке. «Выходила просвежиться» – понял я. Жена заварила свою ванночку лапши, я присоединился к нарезке из овощей и зелени.

– Бабуль, я когда мы будем есть? – тут же затормошил внучок храпящую бабулю.

– Опять что ли есть? – спросонья спросила она – Недавно же ели.

– Так ведь, уже пятый час!

– Иди, руки мой, – вздохнув, ответила старушка.