Записки прапорщика

— Да разве можно на руках двадцать пушек выкатить, лошади и те не берут, а тут еще Илья пророк ишь как льет.

Дождь, действительно, шел вовсю.

От моста подымался высокий суглинистый берег. Колеса орудий застревали и лошади не могли протащить их.

— В сторону бы съехали, — предложил Блюм.

— Если в сторону сойдем, то совсем застрянем. Тут все-таки гать.

— А что же так-то стоять? Вы видите, что делается позади вас?

— Что позади нас? Обоз. Чорт с ним, пусть остается. Прежде всего надо артиллерию вывезти.

Видя, что наше вмешательство здесь бесполезно, мы с Блюмом вернулись обратно и обратились к старику галичанину с вопросом, нет ли другой переправы.

— Есть другая, — сказал старик, — только это в конце деревни, в полукилометре отсюда, и мост там неважный. — Пушки там не пройдут.

— А ну-ка, Ерохин, — сказал своему денщику Блюм, возвратившись вместе со мной к обозу перевязочного отряда, — поворачивай вправо.

По топкой грязи мы проехали не полкилометра, как говорил старик, а добрых километра два, пока, наконец, в самом конце деревни не увидели протянутый через реку плашкоутный мост.

— Вот видите, совсем не занят. Здесь и переправимся.

Осторожно вывели лошадей на этот мост. Но не прошли и двадцати метров, как мост рухнул. Мост был старый, заброшенный, им не пользовались даже крестьяне.

Бросив намерение переправиться через мост, мы с Блюмом вернулись обратно на берег, потеряв две повозки с лошадьми и имуществом.

— Давайте здесь переночуем, утро вечера мудренее.

Дождь лил по-прежнему, и напрасны были наши усилия поддержать огонь в разведенном костре, хотя солдаты таскали сухие бревна из ближайших стодолов, пользуясь темнотой. Я забрался вместе с Блюмом под одну из повозок. Санитары притащили два снопа соломы, которые послужили нам постелями. Отсутствие шинели давало себя чувствовать. Холод и мокрое платье пронизывали до костей. Перед рассветом я встал, обшарил несколько повозок и нашел на санитарке брезент, прикрывавший медикаменты. На рассвете вместе с Блюмом отправился в деревню выпить чаю и согреться.

Жители не спали, проявляя к нашему отступлению живейший интерес.

— Пане, русские совсем уходят из Галиции? — спрашивали нас.

— Нет, не совсем.

— А как же не совсем, ежели вся деревня занята обозами и переправляется на ту сторону?

— Это маневр, — говорили мы.

Было ясно, что жители нам не верят.

Блюм отдал старшему по обозу распоряжение быть готовым к переправе по основному мосту, сами же мы отправились к основной массе обоза, застрявшего перед мостом.

Рассвело совсем.

Со стороны фронта слышались сильнейшие взрывы.

«Рвут снаряды», — подумал я.

Взрывы продолжались почти в течение целого часа.

— А ведь должно быть артиллеристы выполнили свое назначение, — обратился ко мне Блюм. — Видимо, не дождавшись распоряжения, взрывать стали.

— От кого же они могли бы получить распоряжение? — в свою очередь ответил я. — Все удрали.

— Обратите внимание, — показал Блюм, — рвут снаряды вправо от нашей бывшей позиции, со стороны Езерно.

— Это верно.

Подошли к мосту. Застрявшие накануне ночью артиллеристы со своими орудиями успели вывезти их в гору. Мост был свободен для движения остальных обозов. Появились откуда-то распорядители, которые регулировали движение обоза через мост, не давая обозной публике рваться без удержу вперед, как это было накануне ночью.

Вскоре подъехал и наш перевязочный отряд.

— Что потеряно? — спросил Блюм у Ерохина.

— Три повозки, господин доктор. Одна с медикаментами и две с санитарным имуществом.

— Каким?

— Банно-прачечным.

— Ну, сейчас не до бани, и так жарко!

При восходе солнца мы с обозом переехали на другую сторону и минут тридцать ждали выезда на шоссе, пока впереди следовавшие повозки выровняются для дальнейшего движения на Тарнополь.

Во время этой стоянки со стороны Залежец показалась новая колонна обоза. И к нашему удовольствию мы встретили едущих в повозках Максимова и Вишневского.

— Расскажите, Сергей Максимович, что было, — обратился к Максимову Блюм.

— Мы думали, что и не выберемся из Гайзаруды. Австриец прервал позицию около Звыжна (помните, в прошлом году там наш полк стоял), быстро занял Маркополь и оттуда пошел во фланг Манаювских позиций. Забрали Олеюв, Тростенец. Чуть не взяли в плен штаб 35-й дивизии. Успел удрать. Австрийцы в сопровождении немецких частей прошли вдоль фронта, это-то нас и спасло. Если бы они прошли прямо на Залежцы, то нам бы не выбраться.

Мы узнали о прорыве позиции после того, как уже были взяты Олеюв, Тростенец и Лапушаны. Совершенно случайно в Гайзаруды прискакал ординарец 35-й дивизии. Ночью, сделав объезд километров на двенадцать севернее от Гайзаруд, мы, не дожидаясь никакого распоряжения от начальника дивизии и из штаба корпуса, решили по собственной инициативе двигаться на Тарнополь. Очевидно отступление повсюду, раз мы вас здесь застали.

— Надо полагать, что повсюду, — ответил Блюм.