Записки районного хирурга

Через дня три нитка взяла да и лопнула. Внутренние органы вышли под кожу. Мы взяли больного в операционную, Ветров пошел со мной, но был непривычно угрюм — и когда я увидел его работу, то понял почему.

— Юра, а что это за новости? Почему вы апоневроз непрерывным швом ушили?

— Да вот торопились, ночь уже была, думал, так быстрее.

— Юра, каноны хирургии сформированы еще в девятнадцатом веке! Правила, дорогой мой, писаны кровью, и мы выполняем их досконально, если не хотим, чтобы эта кровь была на наших руках. Если положено апоневроз узловыми швами ушивать, то и надо ушивать узловыми! Не матрасным, не обивным и не каким бы то ни было еще!

— Дмитрий Андреевич, а вы слышали, что сейчас ткани не сшивают, а склеивают?

— Слышал, читал несколько статей. Цианакриловым клеем. Пишут, что этот метод дает неплохие результаты.

— Ну вот! Если клеем апоневроз склеивают, то почему его нельзя ушить непрерывным швом?

— А ты не видишь? Нитка лопнула — весь шов распался, кишки полезли под кожу. А если бы ты наложил двадцать узловых стежков — да, это заняло бы больше времени, но тогда, даже если половина швов лопнула бы, оставшиеся нитки держали бы ткани!

— А клеем если? — не унимался Юра.

— А ты сам хотел бы, чтобы тебя на операции заклеили, а не зашили?

— Ой, нет, — сник Ветров.

— Вот видишь. Надо больному всегда делать как себе, понимаешь? Когда ты применяешь какую-то методику на пациенте, представляй себе, понравилось бы это тебе самому или нет. Думаю, тебе не захотелось бы выступить подопытным кроликом, так?

— Нет, конечно!

— Так, а почему тогда на других экспериментируешь?!

— Дмитрий Андреевич, не кричите, я все понял, больше такого не повторится!

Я ему поверил, а зря: через месяц наш юный Ветров снова «начудил», причем практически по той же схеме.

— Дмитрий Андреевич, — обратился ко мне больной Маслов на утреннем обходе. — Вы не знаете, почему после вчерашней операции у меня нога еще больше стала болеть?

— А что за операция у вас была вчера? — удивился я.

— Да, — начал его лечащий врач доктор Ветров, — у него карбункул бедра был, я применил новую методику, а на перевязке еще не смотрел, так что пока не в курсе.

— Юра, что у тебя опять за методики?

— Приглашу вас на перевязку и объясню!

— Сделай милость, рационализатор ты наш!

Суть новшества заключалась в том, что хирург Ветров иссек небольшой карбункул на бедре Маслова в пределах здоровых тканей и наложил первичные швы. За ночь конечность распухла, воспалилась и покраснела, место ушивания алело ярким пятном, швы врезались в кожу.

Я велел снять все швы, промыть рану перекисью водорода и установить перчаточный дренаж. При больном ничего не сказал, вызвал недотепу к себе в кабинет.

— Юра, ну что еще за новости? С каких это пор гнойные раны стали ушивать, причем наглухо? Я вам все время твержу, что хирургия — это мастерство, но это не значит, что следует одними руками работать, нужно еще и голову включать!

— Дмитрий Андреевич, я не думал, что все так произойдет. Карбункул был небольшим, ткани вокруг — не воспаленными, я и вырезал гнойник, и ушил, а он взял и вон как отреагировал!

— Да-а-а-а, друг мой Юрий, похоже, голова тебе нужна, только чтобы шапку носить, — проговорил я очень ласково, а потом взорвался: — Это же элементарные вещи! Гнойные раны не шьются! Их подшивают, только если они на лице, и то делают наводящие швы под защитой дренажей! Спало воспаление — наложи вторичные швы, это аксиома в хирургии! Чего еще экспериментировать?

— Дмитрий Андреевич, но все эти каноны разрабатывались, когда не было антибиотиков! Вам не кажется, что некоторые из них требуют пересмотра?

— Нет, не кажется! Вместе с развитием фармакологии и микробы перестраиваются. Ты слышал о резистентности?

— О невосприимчивости микроорганизмов к лекарствам? Конечно, слышал, а это тут при чем?

— А при том, что по канонам антибиотики играют дополнительную роль, а не главную, как хочется тебе.

— То есть вскрыл гнойник, а антибиотики не назначать, так, по-вашему?

— Я этого не утверждал! Я говорю, что необходимо вскрыть гнойник, удалить некротические ткани, разъединить все перемычки и дренировать рану, и нет другой истины, кроме этой! А антибиотики — дело второе, и, пока я здесь заведующий, будет так!

— Да, я не оспариваю каноны, просто…

— Просто, если еще раз такое повторится, то пойдешь на прием вместо Саныча! Ясно?

— Ясно! Да я и сам понял, что ошибался!

— Для этого крысы и кролики есть, на худой конец, на себе пробуй, но больные тебе не подопытные!

— Дмитрий Андреевич, а я слышал, вы тут операции новые придумывали и за спиной Ермакова, старого заведующего, их внедряли, было такое?

— Было, но я не нарушал канонов! Я совершенствовал оперативные приемы, а это, как ты сам понимаешь, не одно и то же! Совершенствовать мастерство, не нарушая канонов, — это наша святая обязанность. Нарушая канон, ты пополняешь свое личное кладбище. Усек?

Юра проникся. Пока я оставался в ЦРБ, он больше не чудил.

Зато травматолог Брыу блеснул мастерством и эрудицией: взял и наглухо ушил укушенную рану лица.